«Умные не любят капитализм». Кто кого уничтожит?

Крах Советского Союза для западной мысли стал практическим выражением слабости социализма и огромных потенций капитала. Более того, эти две системы противопоставляются: одна как искусственная — и потому нестойкая, другая — естественная, а потому стабильная.

Этому вопросу посвящена статья под названием «Почему интеллектуалы ненавидят капитализм», которая вышла в издании Washington Examiner. Ее автор — Райнер Зительманн — имеет докторскую степень по истории и социологии, эта статья основана на его книге «Власть капитализма». Такие работы полезно читать хотя бы для того, чтобы понимать тот образ, который капитализм хочет о себе создать, чтобы взглянуть на этот «тюнинг» такими глазами, какими он хочет, чтобы мы на него смотрели. Что ж, принимаем это приглашение.

Так каким предстает перед нами этот идеальный образ капитализма?

Это такой политический строй, который обижается, когда ему преподносят прямое зеркало, отражающее его во всем уродстве. Который притворяется «естественным» и ратует, как за великое благо, за всякую «естественность». «После краха социалистических систем во всем мире в конце 1980-х годов превосходство рыночной экономики стало очевидным для многих», — пишет Зительманн. Это очень странный аргумент. «Превосходство для многих» может быть и временным явлением, и не являться доказательством правоты. Тем более, что, например, Китай, умело сочетая рыночность и плановость, показывает превосходство комбинированной системы. Да и вообще, коронавирус многое рассказал нам про планирование в важнейших для жизни страны отраслях. Так, на днях греческий министр экономики Христос Стайкурас указал, что для восстановления после кризиса экономика ЕС должна стабилизироваться и регулироваться, причем отнюдь не спонтанно — да и в самих США требуют от правительства четкого руководства экономикой в это посткризисное время. Так что «естественность» очевидно противопоказана при борьбе с серьезными неурядицами, а разве человечество когда-нибудь и где-нибудь обходилось без них? Но естественное в моде, оно привлекает как нечто, что произрастает из самой земли — или из человеческой природы, и потому является органичным и оптимальным. Поэтому и рекламщики так любят приставки «био» да «органик».

По мнению Зительманна, «многие интеллектуалы не понимают природу капитализма как экономического порядка, который возникает и развивается спонтанно». Мало того, никто не доказал, что капитализм это «экономика, работающая без активного вмешательства». Спонтанное развитие совсем не означает развития правильного. Это скажет садовод, не выполовший вовремя сорняк, или родитель, позволяющий своему ребенку смотреть в интернете все, что попадется на глаза, или ученый, предоставляющий науке «развиваться самой». Все, что проявляется спонтанно, конкурируя с созданным человеческой культурой, проявляется лишь и только вред, с которым потом приходится яростно бороться тем, кто собирается жить и процветать. Капитализм мог быть относительно спонтанным лишь в эпоху Великих географических открытий, да и то— спонтанная навигация быстро приведет ваше торговое (или же пиратское) судно в сундучок Деви Джонса.

Зительманн сожалеет, что «среди интеллектуалов вновь популярен антикапитализм». Возможно, потому, что интеллектуалы понимают: капитализм, в своем предельном изводе желающий «абсолютной победы в конкуренции», — это, конечно же, чистая и незамутненная воля к власти, черный светоч фашизма.

Почему же до сих пор люди не смогли надежно преодолеть недостатки капитализма, хотя и модифицировали его по сравнению с XIX веком почти до неузнаваемости? Альтернативные начинания ХХ века оказались существенно перекошены и отягощены теоретическими ошибками. Советский проект старался уравновесить волю и разум, но проиграл из-за того, что проигнорировал третью составляющую, без которой воля отрывается от реальности, а разум иссыхает в бесплодном теоретизировании. Социализм советского образца был безобразен, потому что забыл (или его заставили забыть, но итог тот же) о красоте и эмоции. Автор прав, когда рационализм 19-го века ставит в упрек реальным воплощениям социализма 20-го века. Автор лжет, когда по умолчанию приписывает этот недостаток социализму как таковому. Капитализм огромное внимание уделил дизайну как средству уловить волю потребителя и держать ее под контролем. Неудивительно, что произведения дизайна как заменителя живого искусства стали привлекательнее для советских людей, чем высушенный и безжизненный советский официоз.

Теперь, а точнее, уже некоторое время, принципы дизайна перекинулись и на раскрашивание умопостигаемых объектов, вроде политических систем. Например, капитализма. Который в принципе некорректно называть саморазвивающимся организмом, растущим в результате неконтролируемых процессов. Это капитализм-то развивался без разумного планирования? Капитализм сознательно и методично боролся против предшествующей политической системы, планомерно организуя кровавые восстания, революции и войны. Он сознательно и последовательно борется с человеком сейчас, искажая в нем все волевое, вроде стремления к свободе, и изгоняя из него критическую мысль, потому что и то и другое противоречит образу человека-потребителя, который хорошо трудится, покупает то, что ему навязано, и не задумывается ни над чем. Думать за него должны те, которые впихивают ему его образ, созданный рекламой.

Мы же помним, что капитализм ставит во главу угла капитал, а не социум, и, конечно, ему нужен человек, который посвятит свою жизнь принесению прибыли, разделяя вещи не на нужные и бесполезные, а на те, которые «для неудачников» — и которых «он достоин», которые «подчеркивают статус», «делают счастливым», позволяют «брать от жизни всё», «жить одним днем» и вообще создают у потребителя ощущение своей особенности. Ведь когда весь вагон метро играет с телефоном одного и того же бренда, каждый пассажир внутренне горд быть обладателем телефона такого уникального, такого исключительного бренда, не замечая в этом уморительного парадокса. Ну как одна и та же вещь подчеркнет статус, если она есть и у уборщицы, и у светской львицы?

Если капитализм победил на почве дизайна, то нельзя ли всего-навсего соединить капитализм с дизайном — и будет, что доктор прописал? Видимо, нельзя, потому что дизайн сейчас прочно завязан на все рекламные выверты, позволяющие бесконечно вытягивать деньги, управляя покупательским вниманием. В нравственном смысле это выглядит, мягко скажем, нехорошо, а ведь для победы нового политического устройства нравственная составляющая — первая и обязательная ступенька, условие, которое нельзя отбросить. Так что и будущему дизайну, если мы дождемся его пришествия, придется, скорее всего, решительно повернуть от торгашества к искусству — высокому, народному, или кто-то умудрится прийти к их гармоничному сочетанию. А борьба капитализма с непонимающими его интеллектуалами останется позади как один из курьезов прошлого.

Многие старинные европейские аристократические дома, грабившие протокапиталистов в соответствии со своими нуждами также не уделяли пристального внимания наукам или искусствам, более упражняясь в умении протыкать шпагой или разрубать мечом. В результате они проиграли людям, которые умели считать деньги и писать книги. Но теперешний капиталист хочет, чтобы достижения его прадедов считались его собственным достоинством, прямо повторяя в этом опыт аристократов, которых его прадеды изящно развешивали на фонарях или учтиво подводили к гильотине.

. .