Флот вторжения Китая готов

На этой неделе стало известно, что правительство Сомали выдало 31 новую лицензию на рыболовство в территориальных водах Сомали Китайской ассоциации по рыболовству за рубежом (COFA) «в целях обеспечения законной эксплуатации ресурсов африканской нации».

Лично выступая на церемонии объявления о сделке, президент страны Мохамед Абдуллахи Фармаджо высоко оценил лицензирование как «большой шаг для африканской нации». Такие лицензии представлены иностранной кампании правительством Сомали впервые в истории.

«Сегодня мы стартовали процесс предоставления лицензии [иностранцам] на рыбную ловлю, — заявил президент Мохамед Абдуллахи Фармаджо — Эти лицензии позволяют [китайским сейнерам] промышленно вылавливать тунца, и это показывает, что Сомали выдает лицензии в рамках правового процесса».

Однако эта сделка вызвала понятную реакцию сомалийских рыбаков, которые практически в полном составе легко перетекают в ряды пиратов Африканского Рога, как только иностранные сейнеры вычищают и без того опустошенные прибрежные рыбные территории. До сих пор это хотя бы формально было незаконным.

На протяжении десятилетий Сомали, рассматривавшийся «мировым сообществом» как несостоявшееся государство, практически не имело возможности (да и желания) защищать свои права на рыболовство, оставляя местных рыбаков на маленьких лодках с крошечным уловом после того, как иностранные промысловые флотилии истощали сомалийские воды ничем не ограниченными объемами вылова, разрушительными методами рыболовства. Например, такими, как использование динамитных шашек, превращающих в подводную песчаную пустыню коралловые рыбные территории.

По оценкам аналитиков, специализирующихся на рынке биоресурсов Африки, за последние 30 лет иностранные суда у побережья Сомали выловили до 2,4 миллиона тонн рыбы.

Но не следует думать, что выдача первых лицензий Китайской ассоциации по рыболовству за рубежом — это победа правительства президента Фармаджо над всевластием Пекина в водах Сомали. Наоборот, как отмечают эксперты в области африканской политики, решение исходило из кабинетов в Пекине, где посчитали, что рыболовецкие флотилии других стран слишком уж вольготно себя чувствуют в их, китайских сомалийских водах, и пора бы навести здесь какой-то порядок.

Вот и 31-й флот НОАК не случайно на днях подтянулся сюда из Чжаньцзяня… Теперь его борьба против «браконьеров» из рыболовецких флотилий под другими флагами будет полностью законной — «в целях обеспечения законной эксплуатации ресурсов африканской нации», разумеется, как и отметил на церемонии выдачи лицензий Китайской ассоциации по рыболовству за рубежом президент страны Мохамед Абдуллахи Фармаджо.

Как особо подчеркивал на церемонии министр рыболовства Сомали Абдирахман Ахмед, 25 морских миль от сомалийского побережья зарезервировано для местных рыбаков, — вот только, как довольно едко отметили эксперты промышленного рыболовства, тунец — это миграционная рыба, и он в своих маршрутах ежегодных плаваний никогда не подходит так близко к берегу.

Еще в 2013 году сокращение рыбных запасов в китайских водах, наряду с растущим спросом Китая на белок, привело к тому, что Си Цзиньпин призвал рыбаков своей страны «Строить большие корабли и двигаться дальше в океан … ловить большую рыбу».

Действительно, в пределах собственной исключительной экономической зоны за время «лихих 90-х» (а в Поднебесной период дикого становления капитализма был не менее диким, чем, например, с странах бывшего Советского Союза) Китай потерял «половину прибрежных водно-болотных угодий, 57% мангровых зарослей и 80% коралловых рифов, большинство из которых являются критически важными нерестилищами, местами кормления или кормления рыб», — говорится в. исследовании 2016 года, проведенном группой международных экспертов под эгидой Национальной академии наук США.

Всего за год после памятного высказывания председателя Си число китайских кораблей, задействованных в рыбной ловле в глобальных водах, увеличилось с 1830 до 2460, — рост такой же, как за предыдущие 16 лет, между 1994 и 2010 годами.

Подчеркнем, что речь идет только о том рыболовецком флоте, который занимается промыслом в глобальных водах. С 695 555 зарегистрированными судами промысловый рыболовный флот КНР более чем в два раза больше следующего по величине рыболовного флота Японии.

По оценкам Всемирного банка, к 2030 году на долю Китая будет приходиться около 37% мирового вылова, — во много раз больше, улов любой другой страны. При этом председатель Си не только призывает, но и активно помогает китайскому глобальному рыболовецкому флоту: по оценкам экономистов Всемирного банка, в среднем 80% рентабельности отрасли дальнего рыболовства в Китае определяется государственными субсидиями на топливо.

И китайские рыбаки полностью отрабатывают субсидии государства — отнюдь не только выловленным тунцом. Военные аналитики отмечают, что глобальный рыболовецкий флот Китая де-факто государственный — треть судов принадлежит напрямую Китайской ассоциации по рыболовству за рубежом, остальные две трети — таким же государственным глобальным рыболовецким флотам провинций Шаньдун и Фуцзянь (примерно поровну). Частников тут практически нет.

И, по мнению военных аналитиков, 2500 судов дальнего лова рыболовецкого флота Китая — это еще и две с половиной тысячи судов дальней разведки ВМФ НОАК. Гидрография, радиоразведка, разведка береговой военной инфраструктуры, поддержка агентурной разведки в портах — все это для Пекина куда важнее, чем просто стейки тунца.

Ведь общий рыболовецкий флот поднебесной — более полумиллиона вымпелов, а столько внимания непосредственно ЦК КПК всего лишь к двум с половиной тысячам кораблей! Вот только важно, где, в каких точках мирового океана курсируют (вполне легально, на основании выданных лицензий, как в Сомали) эти корабли.

Стратегически важно.

Еще в 2016 году американский эсминец «Кертис Уилбур» получил данные видеонаблюдения учений флота НОАК у используемых (некоторые страны считают — оккупированных) Китаем Парасельских островов, в водах, омывающих с юга материковый Китай.

На изображениях, полученных моряками «Кертис Уилбур» и недавно опубликованных в открытом доступе, заметно, что часть участвующих в маневрах кораблей имеют бортовые номера, которые несут префикс «ЧжаньЮ» (префикс «Чжань» для обозначения порта приписки Чжаньцзян, в провинции Гуандун, где находится судно, и второй символ «Ю» — рыболовный). Эта бортовая маркировка, наряду с их характерными обводами корпуса, может создать впечатление, что они являются коммерческими глубоководными сейнерами и траулерами, которые обычно использует дальний рыболовный флот Китая.

Но уже при ближайшем рассмотрении видно, что эти корабли не просто рыбацкие суда. Несмотря на то, что некоторые из них, например, «ЧжаньЮ819», «820» и «822», имеют что-то, что похоже на неводные лебедки за кормой, антенная группа на борту своим составом полностью аналогична антеннам комплексов дальней радиоразведки, стоящим на вооружении НОАК.

Кроме того, все изображенные на снимках корабли были окрашены в цвета, типичные для боевых кораблей Народно-освободительной армии. Американские военные аналитики утверждают, что снимки, полученные с эсминца «Кертис Уилбур», в деталях показывают суда НОАК, принадлежащих секретному «подразделению 488» ВМФ НОАК, сосредоточенномукак раз на военно-морской базе Максю, непосредственно в Чжаньцзяне.

Американцы считают (пока что без подтверждения снимками), что аналогичные подразделения есть и на других флотах, и оснащены они специальным типом разведывательных судов, маскирующихся под траулеры (классификация НАТО «тип 792»), которые только корпусом и «гражданской» раскраской отличаются от новейших разведывательных кораблей класса «Донг Дьяо»(классификация НАТО «тип 815»). Собственно, совпадение мелких характерных деталей антенных систем дальней радиоразведки и позволил американцам узнать о существовании засекреченных кораблей проекта «тип 792».

Так устроена глобальная политика современного Китая — и рыба к столу из теплых морей, и практически легальная разведывательная деятельность под видом прибрежного рыболовства в ключевых мировых водах, таких, как Аденский залив, ‑ и право применения силы китайскими военными моряками по поручению местных правительств «в целях обеспечения законной эксплуатации ресурсов африканской нации».