Трудные роды российского капитализма

Главный вопрос, задаваемый российскому капитализму, – сможет ли он обеспечить победу России в вооруженном противостоянии объединенному Западу под эгидой США. Это без преувеличения вопрос буквального выживания не только и не столько народа, сколько в первую очередь правящего класса. Ибо в случае поражения России народ в ней на какое-то время ещё как-то останется, а вот ныне правящий класс будет уничтожен сразу, физически и полностью, с заменой его на класс фиктивных собственников, а, по сути, правящих по доверенности назначаемых и снимаемых по воле настоящих хозяев колониальных администраторов.

Допустить такое правящий класс не может. Поэтому как никогда серьёзно озабочен консолидацией народа и элиты, которая невозможна без чистки элитных рядов и удалением оттуда всех, кто мешает или в состоянии помешать процессам концентрации власти и собственности как источника власти в руках той группы, которая занята отстройкой от Запада в целях своего группового выживания.

Именно группового, а не классового, ибо ради выживания «группы суверенитета» внутри класса буржуазии идёт война с «группой сдачи суверенитета», и эта внутривидовая борьба намного более жестока и беспощадна, чем межвидовая, понимаемая как борьба буржуазии с рабочим классом и аграрным крестьянством. Речь идёт о войне за ресурс выживания, ведущейся с помощью ресурса, которым владеют обе воюющие стороны.

Россия на сто с лишним лет отстала в процессах кристаллизации и концентрация капитала от США. Весь ХХ век в стране, по сути, господствовал феодальный способ формирования элиты, хотя политэкономически это называлось социализмом. Феодальным способ обретения высокого общественного статуса был потому, что достигался он при помощи состоянии во власти или близости к ней.

При капитализме высокий статус достигается благодаря капиталу, а не места во власти. При феодализме статус даёт феодал, даже если он говорит, что он против феодализма и носит в кармане коммунистический партбилет. Судьбу любого в СССР решали начальство и связи, а не свобода собственности и предпринимательства.

Существует миф, что своим экономическим могуществом США обязаны приватизации узкой группой банкиров эмиссионного процесса и созданию ФРС. Это не так. Процессы начала роста монополизма были замечены ещё Максом и Лениным, а это период, когда до создания ФРС было очень далеко. 

Существует также миф о том, что евреи – хозяева англосаксонских капиталов, и потому еврейский фактор – ключевой в мире современного капитализма. Это ещё одно заблуждение – ключевым фактором там является старый европейский капитал, привлекший на службу капитал еврейский. Капитализм в США вырос в условиях сильнейшего антисемитизма, как в обществе, так и в элитах. Если в Европе главным концентратором и двигателем консолидации ключевых европейских финансовых групп были Ротшильды и прочие еврейские семьи, то в США ими были чистейшие англосаксы-евангелисты —  прежде всего Джи-Пи Морган, который и создал в США инвестиционный банкинг, породивший Рокфеллера.

Д.П.Морган начинал свою карьеру с опорой на Ротшильда, но потом отделился от него, хотя и оставил его в обойме ключевых американских денежных магнатов. Дело в том, что Морган – сын финансового посредника между США и Британией. Он учился в Англии в элитной школе и в лучшем университете, а потом, вернувшись в США, стал финансовым агентом Ротшильдов. И он стал делать то, что не делали пять братьев-Ротшильдов в странах своего проживания – он стал привлекать капиталы и направлять их на инвестиции.

До всяких ФРС. На деньги европейцев, в том числе Ротшильдов, Морган создал Рокфеллера и американскую промышленность. И уже только после этого возник процесс концентрации власти в экономике в руках немногих олигархов, которые потом пришли к созданию ФРС.

Если главным концентратором капиталов в США был англосакс Морган, то идеологом ФРС стал англосакс Пол Варбург, а главным исполнителем — Нельсон Олдрич. Это уже начало ХХ века. А в конце XIX  века в США уже возникло сильнейшее антиолигархическое движение — то, что мы сегодня наблюдаем в России.  Это реакция общества на появление класса олигархов.

Этих тузов и некоронованных королей в США ненавидели так же, как сейчас их ненавидят в России. Американские президенты той поры много и негативно высказывались против финансово-промышленных магнатов. С 1910 по 1920 годы в США удалось повести ряд антитрестовских законов, по которым монополистов принудительно разделили. Манхэттенский круг олигархов-магнатов, по сути, действовал во враждебной стране. 

Душой ФРС был Морган, идеологом — Варбург, участниками стали Куны, Леебы, Ротшильды, Шифф, Лазары, Барухи, Оппенгеймеры — без старого европейского капитала, управляемого еврейскими банкирами, обойтись было нельзя. Были ещё Гарриманы, Карнеги, Олаф Ашберг, Мелоны, Рокфеллеры, Кеннеди, Гарриманы, Мелоны и клан Бушей  — они привели к власти в Германии Гитлера.

Не раз поднимался вопрос — почему Гитлер не напал на Швейцарию? Ответ прост: в Базеле была штаб-квартира создателей Гитлера — Банка Международных Расчётов, куда входили представители США, Англии, Италии, Германии и других стран. На своих заседаниях они решали вопросы кредитования промышленности воюющих стран, скупки награбленного нацистами золота, устанавливали порядок расчётов через нейтральные страны, создавали гарантии ключевым персонам в интересующих их странах, включая Германию Гитлера.

Рузвельт, а за ним и Трумэн, выпускали письменные указания о ликвидации Банка международных расчётов как связанного с нацизмом. Но их указания оказались проигнорированы – БМР работает по настоящее время, и его указания исполняет Центральный Банк России, как и все другие национальные центральные банки во всём мире. Если уж Рузвельт с Трумэном не смогли справиться со своей олигархией, то стоит понять, как трудно Путину справиться с современной олигархической ватагой. Но Путин смог поставить её под относительный контроль, а вот Рузвельт и Трумэн не смогли.

В России только сейчас заканчивается процесс первоначального накопления капитала. Ещё не закончившись полностью, он уже наложился на начало процессов концентрации, сопровождающихся синхронными процессами консолидации элиты. В этом процессе ключевые фигуры получают возможность социальной ренты на период своего нахождения в ключевой группе. Этим обеспечивается их лояльность и заинтересованность в сохранении системы. 

В России идёт концентрация собственности в целях концентрации власти. Как и в конце XIX века в США, в нынешней России концентрация идёт в сфере промышленности и транспорта. Тут формируются ключевые финансово-промышленные группы. Этот процесс протекает в условиях острейшего противостояния с державами, уже прошедшими этот путь более ста лет назад. Это создаёт им преимущество — они уже успели получить выгоды от достигнутых трансформаций, и получили не только опыт, но и качественные боеспособные элиты. Эти элиты могут и консолидировать общество, и генерировать смыслы, и осуществлять экспансию. 

Во всём этом опыте сменившая общественно-политический строй Россия остро нуждается и вынуждена делать буквально «с колёс», производя порой сырой управленческий и идеологический продукт. Кадры часто показывают неадекватность и требуют создания строгой системы формирования, обучения и воспитания — прежняя система вербовки утратила актуальность и не более справляется с задачами.

Процесс создания такой системы запущен, но результат придёт позже, а сейчас пока ускоренными темпами в России формируется класс контролируемых государством крупных бизнес-структур, способных захватить экономическую власть на основе производительной, а не сырьевой экономики. А захватив эту власть, начать процесс генерации  совершенно новых элит. Тех, кто своей экспансией построят мощную и современную национальную экономику и начнут внешнюю экспансию на её основе.

Отличие от США заключается  в том, что в России сходные процессы идут под управлением государства, тогда как в США они шли вопреки государству и в борьбе с ним. Этим и обусловлена разница в общественном строе: тогда как в США капиталистическое государство, то в России – государственный капитализм.  Это не игра слов, а большая разница: в США капитал определяет облик государства, а в России государство определяет облик капитала. 

В Китае происходит тот же процесс, с опережением на одну фазу – там элиты уже построены, экономическая власть ими захвачена и началась экспансия, предотвратить которую американская модель уже не в силах. Россия изо всех сил стремится сократить отставание и наверстать упущенное, однако сдерживающим фактором является способность общества адаптироваться к стремительным переменам. 

Политическая стабильность в этот переходный период является решающим условием успеха долгосрочных планов и стратегий, и неудивительно, что именно по стабильности как в России, так и в ЕС, и в Китае стараются сильнее всего ударить в США. Другого способа победить в цивилизационной гонке с наступающими на пятки конкурентами у них не существует.