ВВП Белоруссии вырос лишь на 0,5%: кто виноват? Лукашенко хотел 4%

Согласно опубликованным в конце июля данным Нацбанка Белоруссии, официальный прогноз на 2019 год, утверждённый указами Александра Лукашенко, может быть не выполнен. Кому-то придётся за это отвечать. 

«Рост реального ВВП замедлился с 1,3 процента в I квартале 2019 г. до 0,5 процента в II квартале 2019 г. к соответствующему кварталу предыдущего года», — сказано в опубликованном 31 июля отчёте Нацбанка «Информация о динамике и факторах изменения потребительских цен и тарифов. 2-й квартал 2019 года».

Прирост ВВП на 0,5% во II квартале отражает негативную динамику в экономике Белоруссии по сравнению с таким же периодом прошлого года. Ранее Белстат отчитывался о падении экспорта, а Минторг — о сокращении спроса на белорусские товары даже на внутреннем рынке.

Основу белорусского экспорта составляют нефтепродукты, выработанные из российской нефти, которая поставляется в Белоруссию по заниженным ценам в объёмах кратно больших, чем внутренние потребности белорусского рынка. Для внутреннего потребления республике достаточно 5,5 млн т нефти ежегодно, а Россия поставляет 21 млн т нефти. Вся добываемая в Белоруссии нефть (около 1,5 млн т ежегодно) экспортируется в сыром виде в Германию — этой практике не один десяток лет. Государственный концерн «Белнефтехим» взвинчивает цены на внутреннем рынке и стимулирует инфляцию.

Руководство Белоруссии фактически работает против официального прогноза, против им же утверждённого плана действий на 2019 год. Ещё 20 декабря 2018 года Александр Лукашенко подписал указ №483 «О задачах социально-экономического развития Республики Беларусь на 2019 год», которым установлены показатели роста валового внутреннего продукта на 4%, экспорта товаров и услуг — на 5,4%, реальных располагаемых денежных доходов населения — на 3,4%. Было предписано удержать инфляцию до 5% роста (декабрь 2019 года к декабрю 2018 года).

По итогам I полугодия 2019 года темпы роста ВВП оказались кратно ниже, что руководство республики традиционно списало на «внешние факторы», не желая брать на себя ответственность за провалы госуправления. Белстат подсчитал рост ВВП за I полугодие на уровне 0,9%, и государственная пропаганда поспешила объяснить, чем вызвано такое расхождение с официальным прогнозом.

Ожидаемо виновником бед была названа Россия: Москве вменили отказ от компенсации Минску за суверенное право РФ устанавливать налоги в отраслях российской экономики («налоговый манёвр»), добавили ограничительные меры Россельхознадзора (который постоянно вылавливает контрабанду из Белоруссии и некачественную продукцию белорусского производства), а весной к этому добавился ещё один аргумент — загрязнение нефти в магистральном трубопроводе «Дружба».

«Во II квартале 2019 г. дальнейшее замедление экономического роста было в основном обеспечено значительным сокращением чистого экспорта товаров и услуг», — проинформировал Нацбанк РБ.

И далее: «Поступление в апреле 2019 г. некачественной российской нефти привело к временной приостановке экспортных поставок отечественными нефтеперерабатывающими предприятиями, что отразилось на существенном снижении чистого экспорта товаров и услуг по итогам II квартала и стало значимым фактором замедления экономического роста в отчетном периоде».

Действительно, экспорт белорусских товаров резко снизился, но виной тому не только апрельский инцидент с «загрязнением» нефтепровода «Дружба». В государственных СМИ постсоветской республики в таких случаях обычно используют термин «просел».

Если спортивная команда с треском продула матч, сыграв с разгромным счётом «всухую», то сообщают о том, что белорусская сборная «уступила». Проблема в том, что эти проседания и уступки — отражение системного кризиса, ставшего результатом некомпетентности руководства республики, тактических ошибок и в целом неверной стратегии.

Если в начале 90-х Лукашенко декларировал курс на объединение с Россией и всячески давал понять, что готов восстановить недавно разрушенную страну — как только к этому будет готова Москва (а точнее, Борис Ельцин со своей «семибанкирщиной»), то уже в начале 2000-х он заговорил об интеграции.

Москва по инерции продолжала дотировать Минск — скидками на сырьё, кредитами, списанием долгов, преференциями во взаимной торговле и т. д., чему было логичное объяснение: строится Союзное государство, подписан соответствующий договор. Однако со второго десятилетия нынешнего века Лукашенко осознал себя удельным князем со всеми вытекающими из этого последствиями для объединения с Россией.

 «Вы слышали заявление главы белорусского государства о том, что мы суверенитетом не торгуем, суверенитет для нас — святое, и в нашем понимании не может идти речь ни о каком объединении, инкорпорации. И я думаю, у наших российских друзей понимание такое же», — заявил в марте глава МИД Белоруссии Владимир Макей.

Парадокс в том, что официальный Минск делает вид, что объединительный процесс — не то же самое, что процесс интеграционный. Вряд ли выпущены какие-то новые белорусские словари — дело в нежелании нынешнего руководства бывшей российской провинции с преимущественно русским по духу населением выполнять то, что было заявлено при избрании Лукашенко на первый президентский срок в далёком 1994 году.

За четверть века бессменного правления Лукашенко так и не были восстановлены разрушенные связи, о восстановлении которых бывший председатель совхоза так много говорил до избрания президентом. Наоборот: в Белоруссии началось построение собственной «белорусской модели» социально-экономического развития — так называемого «рыночного социализма».

Либералы критикуют эту модель, утверждая, что она якобы не рыночная, а командно-административная — лишь отчасти это так на самом деле. Потому как командно-административная система тоже предполагает рыночные отношения, но специфические. Никто в здравом уме не будет отрицать факт наличия рынка в СССР — он был, но не такой, как в США, где тоже при непредвзятом отношении можно констатировать использование командно-административных методов в экономике.

Так или иначе, однако к 20-летию со дня подписания Союзного договора в России и отторгнутой от неё Белоруссии сложились разные системы. Противники воссоединения давят на несовместимость этих систем, игнорируя опыт Китая, который постепенно реализует план воссоединения отторгнутых от него территорий. «Одна страна — две системы» — этот и другой опыт КНР весьма кстати в случае воссоединения Белоруссии с Россией.

Ещё один аргумент против — рост национализма в Белоруссии. Такое явление действительно есть, однако оно является искусственным и не определяет реальных настроений широких масс. Поддерживаемые с Запада русофобы весьма активны и даже выгодны официальному Минску как довод в диалоге с Москвой не только по вопросам продолжения экономической помощи, но и легитимации бессменного правителя.

Более того, так называемые белорусские «госидеологи» сами синтезируют новую не-русскую идентичность белорусов, связывая с этим будущее своих политических преемников, а критиков этнического национализма и сторонников воссоединения с Россией подвергают репрессиям. В поддержке российского внешнеполитического курса услуги Науру и Никарагуа обходятся куда дешевле.

В таких условиях продолжать дотации официальному Минску нет смысла, и история с Украиной тому наглядное подтверждение. Для белорусской экономики это значит снижение конкурентоспособности и доходной части бюджета, неизбежное сокращение госрасходов — в том числе по соцпрограммам, усугубление негативных тенденций в разных отраслях экономики, усугубление демографической проблемы — в т. ч. из-за оттока трудоспособного населения в РФ и ЕС, а также прочие явления негативного сценария.

Позитивный сценарий тоже есть — воссоединение с Россией. Белорусский федеральный округ не будет нахлебником, как не был таковым «сборочный цех СССР». Объединённый потенциал усилит единое государство и сможет реализоваться. При дальнейшем разделении и вялой точечной интеграции возможности экономического роста, а также связанные с этим возможности повышения благосостояния населения Белоруссии будут на порядки скромнее.

При 0,5% роста ВВП, даже при 4% роста у Белоруссии нет никаких шансов достичь уровня стран «первого мира». Даже если на смену Лукашенко придёт ультралиберал типа польского Бальцеровича, он не сможет изменить объективные условия — геополитические и геоэкономические, в которых пребывает искусственно обособленное от России образование.

И здесь опять же наглядным примером выступает опыт соседней Украины, которая по всем параметрам (природные ресурсы, выход к морю, численность населения, промышленное наследие от СССР и т. д.) выглядела лучше Белоруссии. Не спасли её ни местные яценюки, ни импортные яреськи с абромавичюсами.

По тем же причинам, по которым из постсоветской Украины не получилось «второй Франции», из Белоруссии не получится «восточноевропейской Швейцарии». Можно и дальше делать вид, что у населения имеются хорошие перспективы, что ВВП растёт (с приписками) и скоро догонит уровень докризисного 2014 года, что госдолг не такой уж большой (отдавать-то не тем, кто брал и разворовывал), что медицина хорошая и образование прекрасное — «на европейском уровне».

«Беларусь занимает второе место в Европе после Шотландии по количеству призраков и нечистой силы на душу населения и входит в топ-100 аномальных зон мира», — поведало государственное телевидение Белоруссии. Можно придумывать подобное тоннами, обманывать себя и других, однако к решению реальной проблемы прорыва в «первый мир» это не имеет никакого отношения.

Жизненной задачей является именно прорыв, ни о каком «поступательном развитии» и «стабильности» речи идти не может. Базовым условием для этого является восстановление государственного единства.