Русский мир без мягкой силы как машина без колес

Казалось бы, между подвигом экипажа «Уральских авиалиний» и визитом в Минск делегации конгресса США никакой связи быть не может. Где чудесное спасение пассажиров и самолета, а где какая-то «большая политика», к тому же еще и в сопредельном государстве. Однако не стоит торопиться с выводами.

Белоруссия считается российским стратегическим союзником. И как член Союзного государства, взаимная интеграция в рамках которого идет аж с 1996 года. И как участник ОДКБ. И как крупнейший экономический партнер на постсоветском пространстве. И как основной получатель российских торговых преференций. И как основной должник России.

Из всего перечисленного логично следует ожидание неуклонного роста дружественности российско-белорусских отношений, а также роста популярности Русского мира, как минимум, среди граждан республики – русских, белорусов и так далее. Если не всего народа в целом, то хотя бы у правящей элиты страны. Но практика показывает иное.

Официальный Минск провозгласил стратегию равноудаленности, часто обозначаемую как диверсификация внешней торговли по формуле «30-30-30». Так называемое равновесие между Европейским союзом, Россией и странами Азии, в качестве главного представителя которых подразумевается Китай.

Можно предположить, что дружба дружбой, но независимое государство имеет полное право дружить, с кем посчитает необходимым. Даже игнорируя собственные внутренние мотивы альтернативных партнеров. Например, посещавший в прошлом году Минск бывший помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии Аарон Уэсс Митчелл буквально за две недели до этого выступал с программной речью в Atlantic Council, где прямо сказал, что Украину, Грузию и «даже Беларусь» следует рассматривать как часть антироссийского бастиона. И ничего – официальный Минск как союзника России данное заявление нисколько не смутило.

Кстати, список сопровождавших его лиц также достоин отдельного упоминания. Глен Ховард (Glen Howard) – глава Jamestown Foundation. Генерал Бен Ходжес (Frederick Benjamin «Ben» Hodges) – бывший командующий Сухопутными войсками США в Европе в статусе эксперта американского Центра анализа европейской политики (Center for European Policy Analysis, СЕРА).

Майкл Карпентер (Michael Carpenter) – старший директор Центра Дж. Байдена по глобальному взаимодействию.  Брюс МакКлинток (Bruce McClintock) от RAND, бригадный генерал, бывший военный атташе посольства США в Москве, бывший советник и представитель главы американского военного ведомства, председателя Объединённого комитета начальников штабов и командующих войсками.

И вот так сегодня дела обстоят практически везде. История с дипломатическим скандалом в Грузии наглядно показала ветхость позиций Русского мира на Кавказе. На недавнем саммите по евразийской интеграции в кулуарах вообще открытым текстом было заявлено об отсутствии у России привлекательного предложения для партнеров. Ну а постмайданная Украина показывает, что одуматься их там не стимулируют даже пять лет войны.

Возникает закономерный вопрос – почему так? И не менее важное из него следствие —  может плюнуть и растереть? Разве Россия не сможет прожить без Таджикистана, Молдавии или Белоруссии? Но как бы горячим головам ни хотелось, однако приходится признать, что в рамках происходящих в мире глобальных перемен залогом нашего выживания, как государства, как нации, и даже как отдельного культурного пространства, является размер границ того самого Русского мира, который мы сумеем построить к рубежу третьей четверти нынешнего века.  Или не сумеем.

Нынешняя возможность на проведение Москвой собственной стратегической линии существует благодаря лишь двум факторам. Во-первых, потому что стратегическое ядерное оружие пока еще серьезно рулит. Во-вторых, потому что главными противниками друг друга считают США и Китай, тем самым оставляя нам пока еще существенный диапазон доступных возможностей.

Но не стоит о себе слишком много думать. Широта возможностей определяется масштабом собственной экономики, которая, хоть и существенна, однако по размеру ВВП занимает лишь одиннадцатое место в мире, уступая не только американской (в 12,57 раз), китайской (в 8,22 раза), японской (в 3 раза), немецкой (в 2,45 раза), но даже индийской (в 1,65 раза), бразильской (в 1,14 раза) и канадской (в 1,04 раза).

Впрочем, вопрос упирается не столько в сами деньги, сколько в факторы, прямо влияющие на эффективность их использования. Например, некоторые оппоненты упрекают Россию в недостаточности размера финансовых вливаний в украинскую экономику. Мол, именно потому американцы пришли и буквально за три года всех купили, сформировав среди местного населения им необходимые умонастроения, позволившие реализовать майдан в феврале 2014. Однако математика показывает несколько иные цифры. За 20 лет суммарный объем инвестиций, преференций и скидок со стороны России для Украины составил 200 млрд долларов или по 10 млрд в год. Тогда как американцы в подрывную деятельность (в элиту) вложили всего 2,5 млрд за три года.

Почему так? Потому что при всех разговорах про историческую и культурную общность, с момента распада СССР в 1991 году Россия так и не сумела обрести собственную мягкую силу, способную сформировать прочный и привлекательный фундамент Русского мира. Хотя о ее необходимости говорилось еще в Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной 12 февраля 2013 года.

Само выражение и обозначаемое им понятие в мировой оборот ввел американский политолог Джозеф Найем. Мягкой силой он называл способность государства добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек. Безусловно, про ненужность материального стимулирования процесса обольщаться не стоит. Отдельным нужным людям периодические материальные стимулы того или иного характера все равно требуются. Однако невозможно спорить с тем, что на многотысячные (в Москве и Ленинграде иногда доходя до сотен тысяч участников) митинги против КПСС и за немедленное торжество демократии тогда еще советские граждане выходили исключительно даром.

Да и потому, все перевороты в рамках цветных революций население поддерживало не за прямые денежные подачки, а в первую очередь из желания достичь красивой мечты — «чтобы у нас все стало так же хорошо, как на Западе». С хорошими дорогами. С прекрасной инфраструктурой. С качественным госаппаратом. С комфортными государственными и социальными службами. С огромными выплатами всем нуждающимся. В общем, чтобы как в американском кино 80-х годов.

Привлекательность этой картинки и являлась главным приводом американской мягкой силы. Вот что доказывает якобы преимущество демократии как понятия? Только сытость европейского и американского общества потребления. Хотите, чтобы все как у нас? Ну так какие проблемы? Вводите  у себя свободу слова, разделение властей, свободную прессу, демократию, защиту прав разных меньшинств и дальше счастье наступит само!

К сожалению, надо признать, что это, пусть и не везде, но пока работает. Местами — даже до сих пор. И работает хорошо. Уровень жизни на Украине в результате реализации европейского выбора катастрофически упал, однако  львиная доля населения по-прежнему остро желает не в Россию, а в Европу и вообще на Запад. Потому что там, по их мнению, все равно лучше.

Кстати сказать, не только украинцы. Схожего мнения придерживаются все постсоветские республики, а также население Средней Азии. В результате чего пространство Русского мира постоянно сжимается.

А все потому, что при всей критике собственной власти и страны, американцы, тем не менее, продолжают оставаться в прочном убеждении о безоговорочном превосходстве Америки над всеми остальными странами планеты. Жить в США все равно лучше всех. Тогда как у нас общественное отношение к собственной стране выглядит прямо противоположным.

Никого толком не интересовало, что на самом деле происходило с пожарами в Сибири. Зато стоило в СМИ появиться нескольким, прямо скажет тенденциозно алармистским и откровенно популистским статьям явно истеричного толка с броскими фотографиями, как общество немедленно кинулось пинать государство. Нисколько не заботясь о степени адекватности собственных действий и заявлений.

Годом ранее схожим образом общество билось в истерике по поводу проблемы свалок. Кто об этом помнит сегодня? А до того плохое государство готовилось убить грузовые автоперевозки. И так далее и тому подобное.

Наблюдается типичный психологический эффект тенденциозной подстройки. Это когда любые факты изначально подгоняются под господствующую заведомо верную версию. И наоборот, все, что ей противоречит, автоматически игнорируется. Как пример – общество убеждено в неуклонном падении материального уровня жизни в стране. Якобы количество бедных растет, а размер реальных доходов сокращается. Об этом много пишут СМИ и говорится по телевизору.

И наплевать, что вместе с этим упоминаются и другие факты. Например, что за 2018 год в России продано 30 млн шт смартфонов (47 млн если считать все мобильные устройства включая планшеты) при средней цене в 18 тыс. рублей за штуку. Для справки, население РФ оценивается в 149 млн человек, это включая грудных детей и древних стариков.

Выходит, что в течение года в нищающей стране новый смартфон себе купил каждый пятый житель или каждый четвертый активный взрослый. Или бытовую технику взять. Ее за год продано на сумму свыше 300 млрд рублей, что на 18% больше показателей 2017.  Да, кстати, рост продаж смартфонов превысил 37%. Или легковые автомобили вспомнить. Их новых в 2018 продано 1,6 млн штук. И тоже существенно больше, чем годом ранее. 

Возникает закономерный вопрос: а этот самый реальный размер доходов у нас точно падает? А то как-то странно выходит – по официальным данным страна нищает, а реальные продажи техники и машин увеличиваются. Прирост обеспечивается кем –иностранными туристами или нелегальными арбайтерами из Средней Азии?

На этом фоне особенно рельефно выглядят отзывы о российских реалиях от лиц от политики далеких. Футбольные фанаты, ехавшие на Чемпионат мира, ожидали увидеть глушь и развалины, а столкнулись, по их собственным впечатлениями, с нормальной европейской страной, много где по уровню их собственные страны превосходящей.

Да, местами не лишенной недостатков, но гости почему-то не парились о недостижимости абстрактного абсолютного идеала. Наоборот, они нам завидовали, потому что у них дома по множеству действительно значимых моментов дела обстоят ощутимо хуже. А уж по передовым технологиям, например, по скорости и доступности интернета, так и вообще Россия признается мировым лидером. Нет, не кремлевской пропагандой, а иностранными туристами.

При чем здесь ЧП с самолетом «Уральских авиалиний»? При том, что, несмотря на официальное признание заслуг экипажа (КВС и второй пилот представлены к званию Героя России), в интернетовских комментариях все равно поднимается мутная волна обвинений государства. Неважно конкретно за что. Государство для критиканов у нас плохое по определению. Любой громкий информационный повод, даже откровенно позитивный, все равно автоматически используется для критиканства.

В общественном представлении российское государство хорошим быть не может. По определению. Точка. И пока такое убеждение остается господствующим в нашем собственном общественном представлении, с чего ожидать, что к нашему образу жизни и нашим реалиям как-то принципиально иначе станут относиться иностранные граждане?

Откуда привлекательность Русского мира может взяться у них? Даже за наши деньги. Даже за очень большие деньги. Полагаю, это сегодня является главным вопросом, который себе должен задать буквально каждый. Мягкая сила и влияние СССР в мире были во многом производными от гордости советских людей за страну.

Зачем себя об этом спрашивать? Как минимум чтобы не повторить историю распада СССР, потому что глобальную геополитическую конкуренцию никто не отменял.