Идея. Идеология. Мечта. Что может нас объединить?

Осмысление мира, в котором мы живем, требует тотальной мобилизации интеллекта. Нам нужно подтягивать историческую память, рассматривать происходящее не только через призму прошлого, не только всматриваясь в настоящее, но и формируя образ будущего. И даже этого будет недостаточно, если на наш мир мы не научимся смотреть из Вечности. Мужество быть напрямую связано со способностью видеть и различать увиденное, и, конечно, для этого требуются душевные силы, энергия мысли и целостное принятие мира.

Так в каком мире мы живем? И как меняется реальность вокруг нас? В той или иной форме эти вопросы постоянно звучат на современных международных площадках, созданных для обмена идеями. Понять, осознать и оценить, что было в ХХ веке, мы смогли только в XXI веке. История не планируется, она развивается спонтанно. И сегодняшнюю историю мы узнаем только завтра. Но порассуждать на тему того, что будет, — естественная потребность человека.

По мнению американского изобретателя и футуролога Рэя Курцвейла, известного своими предсказаниями о будущем технологий и будущего человечества в целом, «сегодня и в дальнейшем мы будем соревноваться за внимание, за возможность выступить на авторитетной конференции, опубликовать книгу, выразить себя» [1].

О том, насколько люди любят говорить друг с другом, свидетельствует безостановочное создание в последние годы по всему миру и, разумеется, в России — форумов, симпозиумов, конференций, семинаров и разнообразных встреч в различных форматах. На этих мероприятиях люди собираются в поисках вдохновения, новых знаний или просто в попытке убежать от рутины, скуки или самих себя. То, что такие форматы взаимодействия появляются, — прекрасно. То, что они часто дублируют друг друга, — возможно, является примером недостатка воображения. Или склонности людей подражать друг другу.

Живем ли мы в двойственной реальности: объективной и воображаемой? Где идеи, которые нас объединяют, часто нас же и сталкивают. И что мы ищем? К чему стремимся? Как выжить в эпоху неопределённости? В мире, который только на словах глобальный, а на деле — разделен и разобщен.

Конечно, это извечные вопросы, которые заботили человечество на протяжении многих тысячелетий. Но всё, что у нас есть, — это сегодня. И сегодня мы все еще беспокоимся за наше будущее. Продолжаем верить в вымышленные истории. Ищем идеи, которые объединяют. Стремимся к сотрудничеству друг с другом. А еще мы обладаем воображением, что отличает нас от других обитателей планеты Земля.

Выступая в прошлом году в Берлине на тему вызовов XXI века, израильский писатель Юваль Харари, буквально завладевший вниманием мировой общественности в последние годы,[2] предположил, что эпоха гуманизма, которая «правила» человечеством не одно столетие, канула в Лету. И ей на смену пришла эпоха алгоритмов. Когда власть переходит от человека и его чувств к компьютерным алгоритмам. А возможность «взлома» распространяется уже не только на отдельно взятые компьютеры или компьютерные сети.

В новой реальности взломать можно будет уже самого человека. И помимо когда-то казавшихся невероятными предположений — что, например, «книги читают человека» (возможность анализировать наши предпочтения такой программой, как Киндл), есть и объективные перемены в функционировании нашего мышления. От сложностей с подсчётом в уме, с тех пор как это стали делать за нас калькуляторы, до элементарной неспособности удержать в памяти хотя бы дюжину телефонных номеров.

Хотя раньше мы знали на память практически целые телефонные справочники. Здесь можно парировать тем, что это и есть прогресс, что наш мозг не запоминает теперь уже ненужную информацию, чтобы расчистить пространство для новых, непрерывно поступающих данных. Но если перечисленные примеры всё же касаются именно работы нашей памяти, то есть перемены и в целом в функциональных способностях человеческого мозга. Есть мнение ученых, что такие электронные программы, как поисковая система «Гугл» или навигаторы, без которых уже сложно представить себе нашу жизнь, угрожают самой способности человека думать самостоятельно.

На фоне этих рассуждений, скорее, пугающим звучит представленный Илоном Маском стартап Neuralink (июль 2019 года), нацеленный на создание импланта, способного соединить мозг человека с искусственным интеллектом компьютера. В рамках проекта на конец 2020 года запланированы исследования на людях.

Даже если такого рода эксперименты, проводимые с целью создания сверхчеловеческого интеллекта, представляют бесспорный интерес для науки, они не способны решить гуманистические проблемы, стоящие перед человечеством. Мало способствует этому и современная экономика, построенная на принципах безудержного повышения спроса, роста потребностей и тщеславия за счет безостановочной демонстрации богатства и паразитарного образа жизни.

На авторитетном общественном форуме, организованном в Индии крупнейшим издательским домом Penguin Random House, в числе важнейших способностей, которые следует развивать у детей для того, чтобы быть успешными в 2020 году, названы эмоциональный интеллект и ментальная выносливость; способность адаптироваться к новым реалиям, постоянно учиться и приобретать новые навыки.

К сожалению, на таких образовательных и культурных мероприятиях, — где основное внимание сегодня уделяется новым прорывным технологиям в области робототехники, искусственного интеллекта, автоматизации, — мало или практически ничего не говорится о том, что на самом деле отличает человека от других существ, населяющих планету и тем более от роботов. А именно, о душе, совести, морали. Способности верить во что-то большее, чем мы сами.

Безусловно, о какой бы стране не шла речь, первое место среди наиболее злободневных вопросов — всегда занимают экономические проблемы. Второе место делят между собой вопросы глобальной взаимосвязанности (global connectivity) и будущего миропорядка (new global order). Политолог Параг Ханна, автор 6 международных бестселлеров, утверждает, что взаимосвязанность — это судьба и что в сегодняшних реалиях выиграют наиболее взаимосвязанные народы и государства.

Упомянутый выше Юваль Харари утверждает, что миф может стать в XXI веке самой мощной силой на Земле — почище блуждающих астероидов и естественного отбора. Если мы хотим понять, что ждет нас в будущем, то не должны ограничиваться взломом геномов и обработкой огромных массивов данных. Мы должны будем расшифровать мифы, которые дают смысл этому миру [3].

Если рассматривать ХХ век, можно выделить три основных истории (идеологии): фашистская (основанная на том, что нации борются друг с другом), коммунистическая (борьба идет между классами) и либеральная (борьба за свободу и против тирании). Фашистская идеология потерпела крах; коммунистическая, точнее, социалистическая, временно отступила. И, казалось, что победил либерализм.

Однако и он не выдержал столкновения с экономическими и финансовыми кризисами, бесконечными локальными войнами, катаклизмами и потрясениями, которые будоражат мир с самого начала XXI века. И, судя по всему, либеральная идея не способна объединить человечество для поиска ответов на главные вызовы современности. Среди них следует выделить никуда не исчезнувшую ядерную угрозу, наступающие экологические проблемы и так называемые подрывные технологии (disruptive technologies), ставшие в последнее время самым популярным словосочетанием в английском языке.

Как мне видится, для нашего общества сегодня также актуален поиск идей, которые бы нас объединяли. Только вот придумать такую идею, не разобравшись в том, что нас разъединяет, представляется трудно достижимым. Взять хотя бы непрекращающийся поиск национальной идеи после того, как в новой России был установлен запрет на государственную идеологию. И, судя по тому, что Изборский клуб, созданный «с целью формирования идей и смыслов, направленных на объединение общества», с 2018 года занимается поиском «русской мечты», — идея, способная нас объединить, по-прежнему не найдена.

Причем это актуально не только для России. Чтобы не строить иллюзий о том, что где-то всё намного лучше, чем у нас, достаточно познакомиться с захватывающим исследованием американского ученого Джонатана Хайдта, касающимся идеологической и моральной эволюции человечества. Выводы, содержащиеся в его книге «Праведный разум: почему хорошие люди оказываются разделены политикой и религией», применимы и к нашей действительности.

Согласно определению в философском словаре, идеология (ideologic; греч. учение об идеях) — это система взглядов и идей: политических, эстетических, религиозных и философских (Философский словарь под редакцией М. М. Розенталя и П. Ф. Юдина, изд. Политической Литературы, Москва, 1963).

Самым базовым идеологическим вопросом в любом государстве является: нужно ли сохранить существующий общественный порядок или изменить его? Исходя из этого, Хайдт предложил свое определение идеологии как «системы убеждений о правильном общественном порядке и о том, как его достичь».

В том, что касается понимания морали, американский автор развивает идеи французского философа и основоположника социологии Эмиля Дюркгейма (1858−1917), согласно которому, моральным является всё, что солидарно, заставляет людей регулировать свое поведение, учитывая что-то помимо эгоизма. Опираясь на моральные критерии, Хайдт анализирует основные западные политические идеологии.

История наглядно демонстрирует экстраординарную способность человека заботиться о вещах, выходящих за рамки его личных интересов. А моральные системы делают возможным само существование «общества, в котором взаимодействуют» посредством подавления или регулирования личного интереса со стороны взаимосвязанных блоков норм, ценностей, практик, идентичностей, институтов и технологий.

Так, человечество эволюционировало, чтобы жить, осуществляя взаимодействие и выстраивая доверительные отношения в рамках определенных «моральных матриц». Согласно приводимому американским ученым определению, под моральными матрицами следует понимать некие смысловые блоки (networks of meaning).

Если Э. Дюркгейм, как социолог, был сосредоточен преимущественно на анализе социальных фактов (религия, семья, законы, преобладающие ценности и смыслы), то Хайдт учитывает также «внутренний мир» человека — его нравственные переживания, способность выйти за пределы личного интереса (автором предложен термин: the hiveswitch), наличие так называемого «внутреннего адвоката» и моральных основ.

В книге сформулировано шесть моральных основ:

• забота / вред;
• справедливость / обман;
• лояльность / предательство;
• авторитет / свержение;
• святость / деградация;
• свобода / притеснение

Выдвинута идея, что некоторые люди генетически склонны придерживаться только отдельных из вышеперечисленных моральных основ, а другие объединяют в себе все шесть критериев. Ко второй категории автором отнесены консерваторы (в американской реальности), тогда как мораль либералов, по мнению Хайдта, зиждется только на трех основах (забота/вред; свобода/притеснение; справедливость/обман).

Когда люди объединяются (например, становятся частью политического движения), они погружаются в определенную систему моральных координат и видят подтверждение своих убеждений повсюду. Спорить с ними, находясь за пределами их моральной матрицы — заведомо провальная затея. Итак, если есть желание понять представителей другой группы, — нужно попытаться узнать, что для них «свято», какие из перечисленных моральных критериев для них особо весомы.

По мнению Хайдта, для западных демократий, в которых присутствует определенная степень этического и морального разнообразия, в сфере нормотворчества и реализации государственной политики, нет лучшей альтернативы утилитаризму. Он выделяется на фоне других этических учений тем, что пытается дать оценку не самому человеку (хорош он или плох), а тому, хорошо ли ему или плохо.

Выдающийся английский философ, родоначальник утилитаризма Иеремия Бентам (1748−1832) сформулировал «принцип наибольшего счастья» (счастье определяется полезностью), из которого следует, что законы и публичная политическая деятельность должны быть нацелены на достижение и приумножение социального благополучия.

После И. Бентама представители школы утилитаризма фокусировали свое внимание преимущественно на индивидах, пытаясь решить задачу социального благополучия путем удовлетворения различных нужд отдельно взятого человека. Вместе с тем «дюркгеймовский утилитаризм» показывает, что процветание людей требует общественного порядка и наличия таких связующих моральных основ, как лояльность, авторитет и святость.

Как утверждал Дюркгейм, в основе любого общественного порядка есть что-то сакральное. Он показал, что, когда ослабевает контроль общества над индивидами и те могут поступать, как им захочется, результатом чаще всего становится снижение уровня счастья и увеличение числа суицидов. А «коллективность» — это ключ к инновациям, поскольку выводит нас за пределы эгоизма и погружает в цивилизацию [4].

Хайдт предположил, что те общества, которые разрушают религиозный (сакральный) каркас, должны постараться просчитать последствия таких действий для нескольких последующих поколений. Если рассматривать мировую практику, эти последствия пока трудно спрогнозировать, поскольку первые атеистические общества только стали формироваться в Европе в последние десятилетия. И пока что они «наименее эффективны в превращении ресурсов (которые у них в достатке) в потомство (которого у них явно недостаточно)».

Иеремия Бентам считал, что у человека двое «господ» — удовольствие и боль [5]. Наиболее значимой идеей Дюркгейма автор книги «Праведный разум» считает концепцию Homo Duplex — дуализма человеческой природы, состоящей в том, что мы эгоистичны и одновременно стремимся объединяться в группы. Душа и тело, чувства и разум, инстинкты и сознание, индивидуальное и социальное, светское и сакральное — такого рода противоречия пронизывают буквально все стороны человеческой жизни, находя отражение в философии, морали, правовой системе.

Согласно Дюркгейму, участие в социальной жизни позволяет человеку выйти за рамки индивидуальных, животных потребностей, вступить в сферу солидарности, созидания, морали и сакрального.

Хотим мы того или нет, есть Истина с большой буквы — то, перед чем эгоизм, самолюбие, гордыня и бессильное самоутверждение отходят на задний план, теряют свою актуальность и привлекательность.

Сам Джонатан Хайдт весьма метафорично проиллюстрировал двойственную природу человека, выведя формулу нашей схожести на 90% с шимпанзе (индивидуализм) и на 10% — с пчелой (коллективный труд). То есть человеческая природа является продуктом естественного отбора, который происходил одновременно на двух уровнях: индивидуумы в рамках единой группы соревновались друг с другом, а также группы соревновались с другими группами.

При этом группы с большей сплоченностью чаще всего побеждали группы, где преобладали эгоистичные индивидуалисты. В истории есть множество свидетельств того, что выигрывали почти всегда те, кто лучше кооперировался. Иными словами, мы являемся наследниками успешных трайбалистов, а не их более индивидуалистичных соплеменников.

И в этом контексте более понятными становятся слова Юваля Харари о том, что Homo Sapiens — единственный вид на земле, способный гибко взаимодействовать в многочисленных группах. Ключевое слово здесь — «гибко». Не ум, не уникальный тип сознания и уж точно не физическая сила, а именно способность взаимодействовать в гибких формах с неограниченным числом незнакомых людей, объединяться в сообщества сыграла решающую роль в завоевании нами мира, став главным двигателем прогресса.

Другое дело, что этот прогресс привел нас к краю пропасти — когда настало время искать способ защитить человечество от нас самих. Да и собираются люди не всегда ради благих целей. Объединение в крепко сплоченные группы часто создает агрессивную среду. И за всю историю накопилось достаточно примеров крайне разрушительных последствий деятельности такого рода сплочённых коллективов.

И, с другой стороны, своими уникальными открытиями и изобретениями человечество обязано в большей степени индивидуалистам — часто замкнутым, эксцентричным, предпочитающим держаться подальше от больших скоплений людей. Но будет также справедливо отметить, что такие люди встречаются редко. Почти всегда их не понимают. А для претворения в жизнь их смелых задумок и идей, не говоря о развитии и прорыве всего общества, опять же требуется подключение больших и сплоченных коллективов людей. Говоря о дуализме человеческой природы, мы замечаем его повсюду.

Когда наблюдаешь за волнами протестов, охватившими практически все страны мира, создается ощущение, что на глубинном уровне люди протестуют против общественного порядка, в котором нет порядка. Помимо самой естественной причины всех бунтов и протестов — понимания того, что нет справедливости.

А в условиях неработающих международных правил и норм фактор личности в мировой политике приобретает всё более громкое звучание. Есть высокий запрос на решительных, ответственных, пассионарных лидеров, зачастую обладающих большим авторитетом, чем целые институты власти. Но как государству, так и лидерам — нужны убедительные истории.

В мире, где воспевается индивидуализм и свобода, где технологический прогресс идет семимильными шагами, где за секунду и бесплатно можно связаться с человеком, находящимся на другом конце земного шара, ощущение одиночества всё равно зашкаливает, а уровень «счастья» в обществе, наоборот, — предельно низок.

Наверно, я рискую оказаться в группе консерваторов, согласно градации Хайдта. И всё же мне кажется, что все обозначенные им моральные основы так или иначе присущи практически каждому человеку и большинству современных обществ. Ведь для сохранения авторитета нужна справедливость, для обеспечения лояльности — проявление заботы, а добровольно ограничить свободу (т. е. не делать всё, что заблагорассудится, не считаясь с последствиями своих действий для окружающих), можно только принимая во внимание святость или духовную возвышенность какой-то системы воззрений.

Начиная писать эту статью, я размышляла о том, какая тема чаще всего доминирует в дискуссиях на различных диалоговых площадках и форумах по всему миру. Тогда мне казалось, что это извечный поиск смысла бытия, попытки спрогнозировать будущее, найти способ жить более счастливо. Но я ошибалась. Точнее, главный вопрос скрывался за всеми этими общими рассуждениями о счастье, о настоящем, прошлом и будущем, об угрозах нашему существованию на планете. И он оказался неожиданно простым. Как мне видится, это — истории.

Именно они находятся в центре всех обсуждений. Их придумывают, рассказывают, пересказывают, принимают или отвергают, но главное — их слушают. С их помощью люди объединяются. Рискну предположить, что в этом не только основная цель любых «собраний» людей, но и глубинная потребность человека. Потому что в конечном счете, какими бы мы не были разными, самобытными, аутентичными, особенными — даже свои собственные проблемы и переживания мы хотим обсудить с кем-то еще, что и говорить о проблемах глобальных.

Так что же может нас объединить? Мечта? Слишком абстрактно. Идеология? Чрезмерно официально. Идея? Но какая? В Философском словаре известнейшего современного французского философа Андре Конт-Спонвиля «идея» определена как представление (по-гречески idein означает «видеть»). Идеи видимы только для духовного взора [6].

В поисках такой идеи я стала размышлять, что лучше всего выражает намерения и мотивы государства, отражает устремления и идеалы народа? Изучила истоки трилогии «Православие, Самодержавие, Народность», перечитала историю девиза Российской Империи «За Веру, Царя и Отечество» (куда уходит своими корнями девиз «С нами Бог» — могло бы стать темой отдельной статьи). Перейдя к современному этапу исторического развития человечества, решила проанализировать национальные девизы всех стран мира. Интересно было узнать, что наиболее часто используются слова — «единство», «справедливость» и «Бог».

Если девиз США знает практически каждый человек, который хоть раз в жизни видел долларовую купюру (на обратной стороне всех американских банкнот можно увидеть фразу: In God We Trust / «На Бога уповаем»), то есть и другие яркие примеры, с которыми, уверена, многие хорошо знакомы, но не подозревали, что это национальный девиз страны. Любопытно устроить мысленный эксперимент. Какая страна сразу приходит на ум, когда звучат слова: Patria o muerte, Forza Italia или Liberté, égalité, fraternité?

Также примечательно, что из 193 стран, входящих в состав ООН, большинство имеет национальные девизы. У России такого девиза на данный момент нет. В то время как национальный девиз, как квинтэссенция сущего — имеет глубокий сакральный смысл. За ним кроется история, позволяющая понять глубинные ценности народа.

Мне кажется, что национальный девиз — емкий, звучный, хлесткий, с которым большинство жителей нашей страны смогут себя идентифицировать, — это как раз то, что нам нужно сегодня. То, что может нас объединить.

Полагаю, что оправданным было бы предложить рассмотреть этот вопрос не в закрытом формате экспертных групп, участники которых чаще всего не очень хорошо известны широкой общественности, а в открытом режиме — например, на общенациональном онлайн-голосовании по выбору важнейших ценностей, которые близки большинству наших граждан.

Может быть, это будут какие-то фундаментальные ценности из предложенных Всемирным Русским Народным Собором [7], или появятся новые идеи, наиболее характерные для современной национальной идентичности.

Как мне думается, при всей своей глубине и масштабности, идеи, заложенные в основу национального девиза, не должны быть слишком абстрактными, но, наоборот, емкими и конкретными — указывающими направление и вдохновляющими на движение вперед.

Что бы ни говорили скептики, по моему мнению, в основе всех самых невероятных общественных движений последних лет (антиглобалисты, так называемая четвертая волна феминизма, экологические митинги подростков) — лежит желание объединиться ради чего-то большего, чем личная выгода и эгоистические интересы.

В конце концов, большинство людей почти всегда стремятся взаимодействовать, быть частью истории большей, чем частная. Быть значимым в каком-то сообществе людей, приносить пользу, служить, созидать, менять что-то к лучшему. И всё это невозможно сделать в режиме «тихо сам с собою».

Ведь всегда есть какая-то значительная, главная история — которую разделяет большинство людей, проживающих в отдельно взятом государстве. Как бы мы ее не называли — национальная идея, идеология, вера, мечта или что-то с окончанием -изм, именно такая история способна сплотить, создать ощущение единения, осмысленности жизни не просто «на этой планете», но и в конкретном географическом месте. 

[1] Данное мнение американский ученый высказал в ходе своего интервью создателю, президенту и основному идеологу ежегодной конференции TED Крису Андерсону 4 декабря 2018 года.

[2] Книги Юваля Харари «Sapiens: краткая история человечества» и «Homo Deus: краткая история будущего» разлетелись по миру в 12 миллионов копий и переведены на 50 языков

[3] Юваль Харари, Homo Deus: краткая история будущего, с.180

[4] Дж. Хайдт, «Праведный разум: Почему хорошие люди оказываются разделены политикой и религией»

[5] The History of Utilitarianism. 2009 https://plato.stanford.edu/entries/utilitarianism-history/#JohStuMil

[6] Философский словарь / Пер. с фр. Е. В. Головиной. М.: Этерна, 2012, с. 206

[7] В 2015 году Всемирным Русским Народным Собором был сформирован перечень фундаментальных ценностей, наиболее характерных для национальной идентичности: вера, державность, справедливость, солидарность, достоинство, мир, единство, нравственность, честность, патриотизм, милосердие, семья, культура, национальные традиции, благо человека, трудолюбие, самоограничение, жертвенность

Елена Подолько — филолог, специалист по международным отношениям и международному праву. Кандидат политических наук. Синолог/