Храм в душе или «пир во время чумы»?

И повод найден формально неубиенный: коронавирус. Дескать, «не время» устраивать «пир во время чумы». Вот именно вечером это стало понятно? А утром, когда оповещали о салюте, получается, были сомнения? Что ж такого между утром и вечером произошло, что вдруг «просветление» снизошло? Или просто позабыли, или наплевали, а потом спохватились — и решение принималось «между дел»? Такова фабула.

Нет, никто не спорит: ситуация действительно тяжелая. Плюс многого, нам по-видимому, не говорят; только через завесу достаточно высокого уровня секретности пробиваются расплывчатые сведения о множественности штаммов вируса, который постоянно мутирует и по-разному распространяется и действует в различных странах. Не исключено, но в этом случае следует признать, что имеем дело даже не с биологическим, а с биоэтническим или биорасовым оружием. Это вытекает из вопросов, которые при ближайшем рассмотрении представляются риторическими: почему ни SARS в 2003 году, ни MERS в 2012-м не получили пандемического распространения, а ограничились определенными странами и ареалами? Это были «пилотные» эксперименты? И именно наработанный в ходе их «материал» позволил «запустить» нынешнюю эпидемию? Или нынешняя — тоже «промежуточный» этап, как предрекают многие специалисты в разных странах? Это-де «присказка», «сказка» впереди, ждать осталось недолго, а пока с максимальной пользой дела следует использовать нынешнюю «генеральную репетицию»…

Но вернемся к отмененному салюту. «По форме — все верно, по существу — издевательство», — так формулировал классик со свойственной ему прямотой и без политеса. По этой логике и парада 7 ноября 1941 года проводить не нужно было. Немцы под Москвой, на ближних подступах, в пяти километрах от нынешней МКАД. Какой парад? Но это — вульгарно материалистический подход тех, кто не понимает, как работает метафизика. А она в ту войну работала по формуле: «Третий Рим против Третьего рейха». Россия против Германии, а точнее, против Европы и Запада в целом — смысл второго порядка. Коммунизм против фашизма — третьего порядка; социализм против капитализма — порядка четвертого. Все остальные «против» — вообще исчезающего значения.

Как два различных полюса,Во всем враждебны мы.За свет и мир мы боремся,Они — за царство тьмы!

Эти строчки из «Священной войны» — не про коммунизм против фашизма. И даже не про русских против немцев. И тем более не про Сталина против Гитлера. Это — про «жить и нежить», про смыслы бытия. Про то, получит ли бытие продолжение — или все, кранты: история закончена, и будущего больше нет. И не будет. А прошлое обольют бензином и сожгут, как книги на берлинской мостовой, чтобы — без возврата…

В оптике последних двух порядков парад был действительно не нужен, и логика понятная: собрать в кулак все силы, не распыляя их на символическое мероприятие и не отвлекая войска с фронта, чтобы ненароком не превратить его в ритуальное. В первом, высшем, смысле — парад был критически необходим. Как обращение не к воле, а к духу. Как единение с предками. Как верность традиции, пусть и недавно сложившейся, но уже укорененной в исторической преемственности. Как сакральное, символическое действие, которое пробуждает и активирует дух, многократно умножая силу сопротивления. Не было бы того парада — не факт, что Москву бы удержали. «История только у бандитов и неумных людей не терпит сослагательного наклонения, у меня терпит», — говорил православный историк Владимир Махнач. Сталин, постигший душу русского народа, это понимал. В отличие от Гитлера с его оккультными загогулинами, который если бы понял, поставил бы исход войны в зависимость от срыва того ноябрьского парада на Красной площади. Только вот — не понял, Господь его разума лишил. «Богом хранимая Держава Российская», — этот литургический богослужебный оборот отражает сумму смыслов именно такого, метафизического понимания Истории.

С этой, в прямом и переносном смысле, колокольни отмена салюта — метафизическая ошибка. Как и шараханья двусмысленности вокруг предстоящего юбилейного парада. «Должны перенести, три даты рассматриваются, но тренировки, прогоны и репетиции официально не прекращены», — извините, но это пресловутый «шаг вперед — два шага назад». Или «стой там — иди сюда». Не говоря уж про панические слухи и интернет-спекуляции вокруг войск, которые утром выдвигаются в Москву на парадную площадку, а вечером следуют обратно. И тем более недопустимо, чтобы в духе «толерантности» проброс по 9 мая, до которого разобраться с эпидемией «не успеем», делала дама приятной внешности, пусть и в ранге вице-премьера. Ребята, вы что? В своем уме? Какая дама? Какие чиновники? Это — сугубая прерогатива Главковерха, и на любые комментарии любых других лиц, пусть и должностных, даже премьера и министра обороны, должно быть наложено жесточайшее табу. Иначе «картинка» переворачивается с ног на голову, а народ теряет пространственно-временную ориентацию. И тихо (пока) фонареет от происходящего.

Другой пример: патриарх призывает верующих не ходить в храмы на Пасху. Смысл праздника в чем? В Божественной победе над смертью, отказаться от прославления которой предлагают из страха перед смертью — прав возвысивший свой голос протоиерей. Не оксюморон ли? По Вере — да воздастся. Да и сам предстоятель признает, что происходящее — «по грехам нашим». И раньше он предупреждал, что поступь Последних Времен не слышит только глухой. Но теперь ясно, что это он головой понимает, с рациональных позиций, анализируя окружающую действительность. Как и большинство мирян. А в душе что — сомнения? Где по-настоящему проникновенное Слово Пастыря (помните такую ТВ-программу?), с которого все начинается. Для контраста — граф Григорий Орлов в чумной Москве. С чего начал, ступив на землю из кареты? «В церквах служить и бить набат!» — знал особые «дезинфицирующие» свойства колокольного звона. На дворе XVIII век. Ни вакцин, ни анализов, ни средств защиты. Ни даже градусников. И тем более никаких ИВЛ. Справился. Феномен духовной защиты никто не отменял, хоть ни пальцами, ни на зуб его проверить нельзя. По Вере — и воздалось. И Орлову, и Екатерине, которая ради него личным решением отменила ему двухмесячный карантин. И вышла навстречу герою.

И почему сегодня «непонимание» штрафов прихожанам от имени Церкви очень показательно выражает гражданское лицо, имеющее отношение к Патриархии, но не имеющее — к священноначалию? Последнее же, опять-таки «толерантно», помалкивает… Тоже ошибка, и тоже, разумеется, метафизическая. И она от недоверия и боязни положиться на клир и прихожан. И от непонимания, что идти или нет — люди на местах сами себя отфильтруют, по совету настоятелей и исповедников. Опять-таки, каждый — по своей Вере.

Что происходит сегодня, и в чем причина споров о законности/незаконности предпринимаемых мер? Потому, что обращаются они к букве, а не к духу. И воспринимаются поэтому примерно так, как здесь показано: histodessa.ru/zhvanetskij-turnikety/ И никак иначе. И все — закономерно.

Не только у нас, во всем мире так. Тот же Трамп что, не знает рузвельтовского опыта «бесед у камина», ставших важным фактором перелома в общественных настроениях в критический момент? Или не владеет искусством разговора с простыми людьми, которые «элиты», отделившись от них шлагбаумами с охраной, давно утратили? Профессор Юрий Качановский в своей книжке «Диктатура Сталина» приводит пример из своей молодости, когда он в конце 40-х годов студентом ехал в одном вагоне с возвращавшимися домой после военной службы «дембелями». И разговорившись с одним из них об американской ядерной угрозе (у СССР бомбы еще не было), был поражен глубочайшей внутренней убежденностью ответа, смысл которого заключался в том, что «товарищ Сталин все знает, все видит и примет меры». И ведь не ошибся! Желающим позубоскалить насчет «тоталитаризма» и «всеобщего доносительства» — настоятельная рекомендация перечитать тексты сталинского выступления от 3 июля 1941 года, а также его тоста за русский народ от 24 мая 1945 года. Может, хоть что-то в этой жизни поймут? А буде среди них «околовласть предержащие» — глядишь, наконец, и остановят вал грязных заказушных «художественных» и «документальных» провокаций — это в канун юбилея Великой Победы-то? Ибо поймут, что на фоне этого вала доверительному разговору с соотечественниками, как и пониманию с их стороны, просто взяться неоткуда.

Отмена салюта, который, чтобы посмотреть, необязательно выходить из дома — его если не видно почти из каждого окна, то уж слышно абсолютно везде и отовсюду — это как чума без колокольного набата. В чем был главный смысл знаменитого парада 1941 года, эхо которого до сих пор разносится по планете? В святой и непоколебимой уверенности в том, что враг будет разбит, победа будет за нами. Имеются многочисленные свидетельства современников того исторического события, которые прямо свидетельствуют: до парада сомнения были, после — их сменила твердая и непоколебимая уверенность.

Потомкам и наследникам Победы, связанным с нею символической — соборной — связью нынешних и прошлых поколений, считать акт душевного подъема «пиром во время чумы», забывать о духе и обращаться к голому разуму, который очень часто в критических условиях или отключается, или переключается в противоположность? Что же сделало с нами всеми тридцатилетие безвременья и чистогана? И не в этом ли главная причина обрушившихся на нас бед?

Есть такая притча: двое рабочих под дождем, по колено в грязной жиже месят на стройке раствор. «Чем занимаетесь?», — спрашивают. «Да вот, мучаемся тут…», — в сердцах выпаливает в ответ один. «Храм строим», — улыбнувшись отвечает второй. Ничего не напоминает?

. .