Нагорный Карабах: зачем России операция «бла-бла»?

Разноуровневый диалог между Москвой и Ереваном, которые являются стратегическими партнерами и состоят в ОДКБ и в Евразийском экономическом союзе, явление обычное и редко вызывающее повышенный интерес среди экспертов. На сей раз всё иначе. Дело в том, что глава МИД России и Армении в третий раз за последние недели вступают в диалог, что, безусловно, обусловлено определенной мотивацией, о чем стороны традиционно умалчивают.

Заявления пресс-служб МИД двух стран типа, что «обсуждаются актуальные вопросы двусторонних отношений, взаимодействия в рамках СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ, а также проблематика нагорно-карабахского урегулирования», можно относить к разряду привычного дипломатического словоблудия. Хотя бы потому, что каждая из обозначенных тем содержит свою специфику и если стороны увязывают или концентрируют внимание вокруг урегулирования нагорно-карабахского конфликта, то важно понять, как и для чего они это делают. Напомним, что ранее Лавров, выступая на заседании круглого стола с участниками Фонда поддержки публичной дипломатии им. А.М. Горчакова, заявил, что важнейший шаг в выполнении резолюции Совета Безопасности ООН по карабахскому урегулированию — подписание сторонами документа, принятого в апреле 2019 года в Москве. Речь идет о документе, который был принят в апреле 2019 года в Москве на встрече глав МИД России, Армении, Азербайджана с участием сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Эти документы предполагают продвижение в урегулировании на основе поэтапного подхода, а на первом этапе «освобождение ряда районов вокруг Нагорного Карабаха и разблокирование транспортных, экономических и прочих коммуникаций».

Отметим, что такое «напоминание» относилось равным счетом как к Баку, так и Еревану. Но первой остро отреагировала Армения. Мнацаканян заявил, что подходы о поэтапном урегулировании демонстрировались в 2014 и 2016 году, «но они были неприемлемы для армянских сторон», а «с 2018 года переговоры ограничились обсуждением оценок, подходов сторон к отдельным элементам». В такой ситуации с какими-то новаторскими предложениями, такими как очередность решения таких вопросов как освобождение районов и уточнение статуса Нагорного Карабаха, мог бы выступить Азербайджан. Но Баку не продвинулся ни на шаг, стал трансформировать всё в элементы информационной войны, обвиняя Ереван, с одной стороны, в «срыве усилий Минской группы по урегулированию конфликта», с другой, угрожая ему применением силы, хотя такой тактике действий в обед будет сто лет и она никогда не давала результатов. В то же время глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров в ходе саммита глав МИД СНГ говорил о «приверженности скорейшему политическому урегулированию конфликта», что «переговоры не могут продолжаться вечно и не должны служить продолжению и сохранению ситуации, возникшей в результате применения силы, оккупации и этнической чистки».

Поэтому складывается ощущение того, что Баку почему-то считает, будто кто-то когда-то должен ему преподнести на «блюдечке с голубой каемкой» Нагорный Карабах. Не преподнесет. Может быть, именно поэтому в Кремле есть силы, которые продолжают осуществлять романтическую политику так называемой равноудаленности в нагорно-карабахском конфликте. Ресурс такой дипломатии близок к исчерпанию, а неблагодарной проблемой обеспечения безопасности региона должна заниматься не только одна Москва. Почему только Россия активно выступает посредником между Баку и Ереваном в процессе урегулирования конфликта, а другие сопредседатели Минской группы занимают пассивную позицию? Напомним, что в 2016 году в начале апреля в Нагорном Карабахе произошли боевые столкновения. В итоге 5 апреля были достигнуты договоренности о перемирии в ходе встречи начальников генштабов Азербайджана и Армении в Москве. А что было бы, если бы тогда Россия взяла паузу? Кремль должен набраться мужества и объявить азербайджанской и армянской сторонам о своих национальных интересах в регионе, чтобы лишить их возможности разыгрывать русскую карту в своих интересах.

Читайте также: Зачем Помпео срочно летал в Израиль

Но для того, чтобы выйти на исходную позицию, Лаврову необходимо отказываться от режима секретности в переговорном процессе, перестать стремиться нравиться всем, начать называть вещи своим именами. Как ни крути, но за десятилетия переговорного процесса при посреднических усилиях МГ ОБСЕ фактически ничего не создано для пополнения карабахского досье. К подписанию в 1994 году соглашения о прекращении огня Минская группа не имеет никакого отношения. Тем более что в них нет публично провозглашаемых позитивных устремлений конфликтующих сторон. И сейчас, если иметь в виду позицию стран-сопредседателей МГ ОБСЕ, видно отсутствие с их стороны стремления выступать с детальными разъяснениями. Как справедливо пишет известный российский исследователь Сергей Маркедонов, «мирное урегулирование по факту заменено конфликтным менеджментом, попытками снизить количество инцидентов, реализовать механизмы обмена военнопленными и ввести, наконец, эффективный мониторинг за нарушениями режима прекращения огня». И одни только слова из серии «бла-бла»: то «пакетный план» (решение всех спорных вопросов синхронно), то «поэтапный подход» (предполагающий стадиальный алгоритм), то проект «общего государства».

В ноябре 2019 года исполнилось 12 лет с момента выработки «Мадридских принципов», включивших в себя основные положения мирного урегулирования. В июле прошлого года отмечался десятилетний юбилей с момента публикации обновленного варианта «базовых принципов», в соответствии с которым страны-сопредседатели Минской группы рекомендовали конфликтующим сторонам «достичь соглашения». Однако, указывает Маркедонов, «Мадридские принципы» остаются «риторической фигурой», а не действующим алгоритмом достижения мира. Поэтому Москве пора вспомнить, что Нагорный Карабах вошел в состав Российской империи «на вечные времена» в 1813 году по Гюлистанскому миру. Давно понятно, что ни Баку, ни Ереван не намерены идти на уступки по всем имеющимся вопросам. С прорывными решениями может выступить только кто-то из внешних игроков. России пора начать действовать, чтобы сбить националистический дискурс в Закавказье. Однако на Смоленской площади предпочитают не обращать внимание на это, наивно полагая добиться таким образом лояльности со стороны региональных полиэтничных образований. А ведь наступают новые, поствирусные времена.

. .