«Святой народ», «не наши войны» и другие кощунства испуганного Лукашенко

Траурный день 22 июня стал поводом для напоминания о великом подвиге советского народа, ценой огромных жертв спасшего мир от геноцида нацистов. Выступая на митинге в Брестской крепости-герое, Александр Лукашенко зачитал речь, наполненную правильными констатациями и тревогами за сохранение исторической памяти. Вместе с тем в его выступлении были фрагменты, позволяющие усомниться в искренности оратора.

Говоря о поколении ветеранов, Лукашенко сказал: «Мы точно знаем, что их стремление к свободе и справедливости, преданность Родине живут в каждом из нас. И это та наследственность, которая делает суверенитет нашего государства неоспоримым фактором».

Он сообщил, что «борясь за свою независимость, суверенитет против тех, кто навязывает нам свои идеи, кто идет сюда, чтобы разрушить мир и все то, что мы с вами создавали за время суверенитета и независимости, должны понимать: мы не можем предать тех, кто смотрит на нас с небес». Несколько странное заявление от человека, называющего себя «православным атеистом».

По его мнению, «делать это необходимо во имя памяти о многочисленных жертвах войны, о погибших в сотнях сожженных белорусских деревень».

«Все, что мы сегодня имеем, хоть и создали это своими руками, принадлежит не только нам. Оно принадлежит также и им, а еще будущему — нашим детям», — продолжил Лукашенко.

В его речи причудливо смешаны сохранение памяти о едином народе единой страны и тезис о необходимости отстаивать «независимость и суверенитет» искусственно отделённой части этой страны. Одновременно поколению победителей нацизма безосновательно приписано не только отделение Белоруссии от единого государства, но и результаты деятельности другого поколения — периода «Республики Беларусь». Всё это сдобрено апелляцией к памяти о многочисленных жертвах войны в сотнях сожжённых белорусских деревень.

Вся речь лидера постсоветской республики состояла из таких блоков с хитрыми переплетениями разных констатаций с вполне понятным в итоге посланием.

«Многочисленные войны оставили глубочайший след в памяти нашего народа. Но они научили нас главному — беречь и ценить мир и независимость, без которых у нас нет будущего, — цитирует Лукашенко президентская пресс-служба. — Я очень часто напоминаю об этом людям, на злобу сегодняшнего дня. Мы исчерпали ресурс не только революций, но и то время, в которое мы ходили под плеткой и в лаптях, без штанов, нищие и голодные. Мы и только мы должны строить свое государство. Мы и только мы должны решать судьбу свою и своих детей. Пусть каждый наш день будет прожит во имя памяти тех, кто сражался и умирал ради нашей жизни, ради нашего будущего, сегодняшнего — в чистой, уютной, зеленой, красивой Белоруссии, трудолюбивой, с умным и мудрым народом. Пусть Господь нам даст эту мудрость навсегда, чтобы мы могли жить своим умом и на своей земле».

В этом фрагменте заслуживают внимания плётка, лапти, отсутствие штанов, нищета и голод — о них в последние месяцы Лукашенко говорит особенно часто. В день 22 июня белорусский лидер использовал эти образы неоднократно в выступлениях на трёх площадках.

Даже начинающие психологи могут обратить внимание на очевидные преувеличения, коими оперирует Лукашенко при выстраивании противопоставлений с подводкой к выводу в духе «лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным». Над речью явно поработали специалисты.

Есть нюанс: Лукашенко рассказывал про отсутствие штанов, голод и прочие невзгоды людям, которые вполне ясно помнят конец прошлого века, когда всё это якобы присутствовало в Белоруссии.

На совещании 19 июня он говорил именно о годах накануне первых президентских выборов (1994 года): «Они не помнят Белоруссию, из которой мы выходили с вами в лаптях и без штанов в середине 90-х. Они не помнят этих талонов, не помнят, что мы не могли купить бутылку какого-то молока. Они не помнят, что у нас на трое суток в Минске муки хватало, чтобы испечь хлеб».

Возможно, такие проблемы были только у депутата Верховного совета БССР-РБ Лукашенко. Потому что ни голых, ни умирающих от голода в Минске (а тем более в совхозе «Городец») в середине 1990-х не наблюдалось. Социально-экономическая обстановка была тяжёлой, но явно не сравнимой с периодом Великой Отечественной войны.

Выступая на траурном митинге, Лукашенко постоянно повторял слово «независимость» — едва ли не в каждой второй фразе. Создавалось впечатление, что само мероприятие было посвящено независимости постсоветской республики.

«Будет давление серьезное, прежде всего экономическое. Потому что воевать с нами уже опасно, а наклонить надо. Слишком независимыми стали», — поведал Лукашенко ветеранам.

Он пытался убедить окружающих в ценности государственности постсоветского образования. Шла ли речь о Великой Отечественной войне или президентской кампании — Лукашенко говорил об одном и том же. Например: «Единственное, о чем вас попрошу: никогда (буду я, не буду) не позволяйте, чтобы вами понукали, чтобы вас заставляли и наклоняли. Прошли те времена. Мы успели укрепиться и создать свое государство. Главная задача — защитить его».

Говоря о нынешней ситуации в Белоруссии, Лукашенко называл своих оппонентов «шарлатанами» и «ворюгами». Заверяя в неприемлемости силового решения внутриполитических конфликтов, он в то же время отметил: «Как только ослабим вожжи — нас запрягут в такую телегу, и под такой плеткой мы пойдем, что вам и не снилось».

Не менее симптоматичны тезисы Лукашенко, обнародованные в тот же день, 22 июня перед десантниками. Посещая 38-ю Брестскую отдельную гвардейскую десантно-штурмовую Венскую Краснознаменную бригаду, он отдал приказ, имеющий вполне конкретное отношение к контексту проходящей президентской кампании.

«В сложившейся обстановке задача армии и сил специальных операций — в первую очередь защита Отечества, поддержание стабильности и согласия в обществе. Вот мой вам приказ, — цитирует Лукашенко президентская пресс-служба. — Сделайте все возможное, чтобы защитить суверенитет и обеспечить безопасность нашего государства. Не должны мы опять, как я часто говорю, пойти под плетку и надеть лапти. Не должны нас запрячь в телегу и стегать, чтобы мы, «вылупив вочы», как в народе говорят, скакали как бешеные и тянули чужой воз».

Снова плётка, снова лапти, и опять суверенитет. В тот же день Лукашенко провёл встречу с областной бюрократией («активом области»), где говорил то же самое.

Любопытно, как тема сохранения памяти о подвиге своего народа во время Великой Отечественной войны, которая в Белоруссии пока ещё так официально называется, в сознании белорусского лидера сочетается с ранее сделанными заявлениями на тему этой войны как «не нашей». Такие заявления Лукашенко в конце 2019 года вызвали широкий общественный резонанс.

Возмущение общественности можно и нужно понять: помимо того, что оно кощунственно по сути, так ещё и абсурдно. К примеру, вряд ли пострадавший в автомобильной аварии будет называть произошедшее чужой аварией.

Тем не менее настойчивость, с которой лидер постсоветской республики второй год проговаривает тезис о «не наших войнах», наводит на очевидный вывод о новой трактовке истории. Причём делается это под заверения о необходимости сохранения исторической памяти, недопущения ревизионизма и такого отношения к памяти о Великой Отечественной войне, которое наблюдается в соседних постсоветских республиках.

Наверное, МИД РФ мог бы пояснить происходящее. Тем более что участвовавший 22 июня в мероприятии в Брестской крепости-герое посол России в Белоруссии Дмитрий Мезенцев так прокомментировал ситуацию:

«Сегодня здесь, в Брестской крепости, было подтверждено, что белорусские традиции уважения к подвигу солдата Великой Отечественной войны и традиции россиян, которые показывают последовательное уважение и поклонение тому, что было совершено в 1941—1945 годах, это единые подходы двух государств».

Возможно, лучше понять как Мезенцева, так и Лукашенко позволят заявления белорусского лидера, сделанные накануне на аналогичных мероприятиях. Все они были наполнены воспоминаниями о чудовищных преступлениях нацистов на территории оккупированной БССР.

20 июня Лукашенко принял участие в церемонии открытия мемориального комплекса памяти сожженных деревень в деревне Борки (Могилёвская область). Белорусский лидер высказался на злобу дня: «Мы никогда не забудем, как разрушают души идеи расового превосходства человека над человеком. Никогда, потому что даже после падения гитлеровского режима идеи фашизма не остались в прошлом. Они живут в тех, кто сегодня называет праздник 9 Мая «победобесием», кто рушит памятники воинам-освободителям, кто героизирует предателей и коллаборационистов, поклоняется нацистской символике».

Затем он перешёл к теме, ставшей для него в последние годы навязчивой: «Оценивая мои действия и поступки в этот очень опасный момент для суверенитета и независимости страны, хочу, чтобы вы понимали меня. Что предать, сломать и уничтожить то, что мы с вами создавали четверть века, никому не будет позволено. Мы должны сохранить нашу спокойную и мирную страну во имя погибших ради этого, во имя детишек, которые не видели, что такое детский сад, школа. Мы должны сохранить свою страну. И мы ее сохраним».

Накануне посещения Бреста, 21 июня Лукашенко прибыл в Светлогорский район Гомельской области. Там он принял участие в церемонии открытия мемориального комплекса «Ола», созданного на месте одноименной деревни, сожжённой нацистами в годы войны.

«Здесь, в деревне Ола, которая стала последним пристанищем для жителей окрестных селений, было сожжено почти две тысячи человек, больше половины из которых дети. Это двенадцать Хатыней!» — подчеркнул Лукашенко.

«Белоруссия никогда не допустит возрождения идей нацизма на своей земле. Белоруссия никогда не позволит переписать историю и предать память победителей, которые спасли мир от палачей. Нет прощения зверским преступлениям», — сказал белорусский лидер.

И снова, как на мемориальном комплексе в Борках, он говорил о недопущении возрождения нацизма, переписывания истории, предательства памяти погибших и другие правильны слова. После чего последовало весьма странное заявление:

«Пусть идут и смотрят, и пусть ценят этот святой народ, который порой боролся и сражался не в своей войне. Но всегда боролся за честь и справедливость. Мы это сделали ради нашего будущего. Ради того, чтобы наши дети, внуки, каждое новое поколение понимали истинный смысл свободы и независимости, ценили жизнь и берегли мир на земле».

«Святой народ» — это нечто новое.

Как и накануне в Борках, сообщила президентская пресс-служба, Лукашенко отметил, что он никогда не думал о том, что спустя четверть века в мирной и независимой Белоруссии снова придётся говорить о необходимости отстаивать суверенитет. В частности, он сказал:

«Не расслабляйтесь. Помните, что вокруг еще столько много людей, которые из зависти, из-за того, что им не нравится наш народ, потому что мы говорим о своей независимости, проводим свой независимый курс, будут стараться обязательно влезть в наши дела. Мы никому не должны позволить в очередной раз вернуть нас под плетку и одеть в лапти».

На прощанье Лукашенко поблагодарил за памятник, отметив:

«Пускай сюда приезжают и смотрят, каким духом крепок белорусский народ и как он живет. Чтобы никому не хотелось нами понукать».

До этого, 19 июня, буквально перед встречей с главой МИД РФ Сергеем Лавровым белорусский лидер заявлял, что некие силы «хотят сломать страну» и действуют на «уничтожение Белоруссии». Президентская пресс-служба в пересказе эмоциональной речи Лукашенко уточнила: он говорил про «сохранение как минимум государственности и независимости Белоруссии».

Днём ранее, 18 июня, председатель Комитета госконтроля Белоруссии (КГК) Иван Тертель рассказывал про фактически отнятый белорусский актив Газпрома — третий по величине «Белгазпромбанк». Генерал сообщил, что брошенный в сизо КГБ экс-глава банка и основной конкурент Лукашенко в нынешней президентской кампании Виктор Бабарико преступно распоряжался собственностью банка, перемещая активы через границу.

Государственная «Белтелерадиокомпания» квалифицировала деятельность менеджеров газпромовской «дочки» как воровскую и мошенническую. Фактически весь государственный аппарат Белоруссии брошен на криминализацию вполне обычной для банка деятельности, а также уничтожение даже намёка на инвестиционную привлекательность этой постсоветской республики. Если уж Газпром с его влиянием не может отстоять свой актив в Белоруссии, то что уж говорить о возможностях менее весомых потенциальных инвесторов?

Сергей Лавров, возможно, не в курсе реальной ситуации в Белоруссии. Иначе он бы отреагировал на заявления главы белорусского КГК о том, что за «противоправной деятельностью» Бабарико якобы стоят «кукловоды», коими «являются, мы знаем, большие начальники в Газпроме, а может быть, и выше». Генпрокурор Белоруссии Александр Конюк уточнял: «дело «Белгазпромбанка» — это дело про «угрозу национальной безопасности».

Агентура белорусского благодетеля в Москве сталкивается с затруднениями в проговаривании фамилий тех, кого 4 июня Лукашенко фактически обвинил в подготовке государственного переворота. Бессменный белорусский лидер тогда заявил, «что на деньги российских олигархов они к власти ведут вот эту отмороженную, так называемую радикальную оппозицию Белоруссии».

В чём проявляется «отмороженность» и даже радикализм — совершенно не ясно. Как показала практика конца прошлой недели, граждане выстраивались на улицах в «цепочки солидарности», демонстрируя сочувствие брошенным за решётку политзаключённым. Ни баррикад, ни даже петард и булыжников (не говоря уж об оружии) у протестующих не было.

Юрий Баранчик так осмыслил происходящее с народом Белоруссии:

«Не для того он 75 лет назад задавил фашистскую гадину в ее логове вместе с другими народами СССР, чтобы сегодня лицезреть ее реинкарнацию в республике-партизанке».

Фашизм — это не свастика и не поклонение Муссолини или Гитлеру. Фашизм — вполне конкретное явление, сущность которого может скрываться под разными символами. Как ни парадоксально, сущностные фашисты вполне могут вырасти из поколения внуков победителей фашизма — это сейчас наглядно явлено на Украине и в Прибалтике. Утверждающий, что его отец «погиб на войне», тоже вполне может быть сущностным фашистом, судя по практике.

Так или иначе, Лукашенко систематически указывает на исходящую из России угрозу. Он кроет последними цензурными словами своих оппонентов и сограждан, не желающих быть рабами или подданными.

МИД РФ даёт понять, что происходящее в другой части Союзного государства — вполне нормальное, приемлемое явление. Мол, надо отнестись с пониманием, уважать иную точку зрения и всякое такое.

Не только лишь все — мало кто готов принять такой подход за единственно правильный, взвешенный и конструктивный. Российский эксперт Андрей Суздальцев дал уничижительную характеристику представителю упомянутого министерства:

«Посол Российской Федерации — ядерной державы, члена Совета Безопасности (ООН) — находится просто в положении какой-то прислуги у Александра Григорьевича Лукашенко».

Тем временем власти Белоруссии фактически обвиняют Газпром и Кремль в покушении на «национальную безопасность». Под этим предлогом на позапрошлой неделе был осуществлён рейдерский захват российской собственности. Один из возможных мотивов стар, как «дело тамплиеров» — ОАО «Белгазпромбанк» кредитовало белорусские госпредприятия и VIP-персон. Среди них — пресс-секретарша белорусского лидера, жена главы «Белтелерадиокомпании» Наталья Эйсмонт.

Очевидно, Лукашенко не просто так внедряет новое и, мягко говоря, экстравагантное отношение к Великой Отечественной войне и к истории Белоруссии в целом. Находясь в коконе коррумпированных лизоблюдов, он действительно уверовал в себя как в мессию, как в некоего Спасителя Отечества.

Подобно индийскому Шиве, одной рукой он создаёт новую идентичность белорусов, другой — спасает их от назначенных им же врагов, третьей — карает, четвёртой — милует. Причём может делать всё одновременно.

Лукашенко не видит себя вне вершины созданной им квазимонархической системы. Отказ воспринимать всерьёз созданные им условности, и тем более сатиру и презрение, он воспринимает как разрушение государственных устоев, как кощунство или святотатство.

За четверть века правления он так вжился в свою новую роль, что не сможет спокойно выращивать капусту или разводить поросят. По слухам, раньше он знал толк в этом деле. Однако раньше была империя, восстанавливать которую провинциальный тиран почему-то отказался.

. .