Как формируют карательную психиатрию: Украина

Упрятать в психушку даже не своих политических противников, а тех людей, которые раздражают власть предержащих — тут уж этих «предержащих» просто хлебом не корми. Причем как в тоталитарных «империях Зла», так и в сияющих «Градах на холме» современных демократий. О советской карательной психиатрии даже упоминать не буду: что было, то было.

А вот о Марте Митчелл, жене 67-го Генерального прокурора США, вспомню. Не успела она в 1972 году заявить, что чиновники из администрации президента Никсона занимались незаконной деятельностью, как ее без церемоний поместили в больницу Silver Hill, психиатрическое учреждение в Коннектикуте. Правда, вскоре грянул Уотергейтский скандал и Никсон вылетел из президентского кресла. А Марта получила прозвище «Кассандры Уотергейта» и вошла в историю психиатрии «эффектом Митчелл» — когда специалисты обозначают точное восприятие пациентом реальных событий как бредовое.

Это все к тому, что «карательная психиатрия» является не качеством какого-то особого режима, а средством решения конкретных политических ситуаций.

10 июля украинский премьер Денис Шмыгаль внес в парламент законопроект № 3625 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно обеспечения прав и интересов детей, а также лиц, признанных недееспособными, в сфере здравоохранения». Суть его — в возможности принудительной госпитализации в психиатрические больницы и медицинском вмешательстве без согласия пациента или его представителей.

В тексте проекта, естественно, в первую очередь акцентируется внимание на защиту интересов детей до 14 лет и детей, достигших 14-летнего возраста. В случае принятия законопроекта их можно будет помещать в психиатрические больницы после решения консилиума врачей без согласия дитяти или его законного представителя. А в случае чего и консилиума не надо: согласно законопроекту, в случае невозможности его созыва, медицинское вмешательство возможно и по решению врача, который оказывает медицинскую помощь.

Украинские медиа взвыли о худших примерах «ювенальной юстиции», распространенной на «цивилизованном Западе» и позволяющей передавать детей из-под патронажа родителей под опеку неких государственных органов.

Но в украинском случае следовало бы особо присмотреться не к детям, а к третьему предмету законопроекта: «особам, признанным в установленном законом порядке недееспособными». То есть, любому человеку, поскольку в украинской действительности «признание недееспособности» — это не проблема, а расходы (т. е. проблема, которую можно решить за деньги).

Предложенный премьером законопроект юридическим документом назвать очень сложно. Потому что в основе любого правового акта лежит — должны лежать! — определение цели, методов достижения цели и непротиворечивости акта существующей правовой системе.

По поводу «непротиворечивости», Шмыгаля, как котенка носом в лужу, ткнул даже такой традиционно комплементарный по отношению к правительству орган, как Главное научно-экспертное управление ВР. Там нарушено все — от Конституции Украины до «Положений и взглядов Всемирной психиатрической ассоциации о правах и юридической защите психически больных» (Генеральная ассамблея ВПА, Афины, Греция, 1989 год).

С методами — и того хуже: казалось бы, следует уже привыкнуть, что любой законодательный акт следует начинать с расшифровки (дефиниции) понятий. Но это не для Шмыгаля. В законопроекте постоянно используется оборот: решение о несогласованном медицинском вмешательстве «при наличии признаков прямой угрозы жизни пациента». Но:

1. — какие это признаки;
2. — какова процедура принятия такого решения;
3. — её сроки;
4. — ответственность за принятое решение —

всего этого нет…

Зато цель законопроекта выписана без особых церемоний. Она предусматривает «обеспечение госпитализации в психиатрическое учреждение лица, признано в соответствии с установленной законом процедурой, если Кабинет Министров Украины установил карантин по закону Украины «О защите населения от инфекционных заболеваний» и (или) осуществлении военного положения или чрезвычайного положения (чрезвычайной ситуации) на территории Украины в соответствии с законодательством» (из «Пояснительной записки» к проекту закона).

Неимоверно! Команда премьера, «молодая и дерзкая», по всей вероятности, так и не смогла до сих пор понять отличия «Чрезвычайного положения» от «Чрезвычайной ситуации». И не знает, что чрезвычайная ситуация не предусматривает ограничения прав граждан. Хотя «безграмотность» и «правительство Шмыгаля» — ведь это синонимы, правда?

Приведенный фрагмент из «Пояснительной записки» убеждает, что целью действующего правительства являются не интересы детей и даже не интересы психических больных. О каких интересах может идти речь, если с 1 апреля туб- и психдиспансеры, в рамках второго этапа «реформы Супрун», простите за матерное слово, «оптимизируются» и тысячи больных оказались на свободе и без присмотра.

Ключевое слово в законопроекте Шмыгаля — «карантин». Правительству и президенту, судя по всему, очень понравилось жить в условиях, когда рот «их народа» заткнут маской, а сам народ — «больше двух не собираться». В таких условиях можно провести и земельный, и банковский закон, и бюджет перераспределить, и даже вбросить в общество мысль о «стерилизации неполноценных». Такие тепличные условия для власти следует сохранять и развивать.

Что Шмыгаль и делает своим законопроектом. Ведь уже мало для кого секрет, что карантин — это не для эпидемиологического, а для психологического эффекта, чтобы посеять в людях чувство тревоги. Но тревога проходит вместе со сбережениями в карманах обывателей. Ободранный обыватель всегда опасен и бесшабашен, и власти уже в самый раз переходить от «пуганий» к старым добрым репрессиям.

И теперь, в случае принятия законопроекта, любое «сомнение в карантине» (а значит и в действиях правительства, с карантином связанных) будет влечь за собой угрозу госпитализации в психиатрическое учреждение. А если угроза не подействует на особо упрямых, то (финальные фанфары!!!) и госпитализации в «учреждение по оказанию психиатрической помощи в принудительном порядке…» без его осознанного письменного согласия. А там — был бы пациент, а диагноз найдется.

Иными словами, сомневающийся окажется перед выбором: либо согласие с властью, либо полная задница бутирофенонов. А это и есть основной принцип «карательной психиатрии».

. .