Кто виноват и что будет: о смене руководства балетом в Пермской опере

28 июля в Пермском театре оперы и балета произошло сенсационное событие. Именно с этого тезиса начал пресс-конференцию, посвященную уходу главного балетмейстера Алексея Мирошниченко со своего поста, генеральный директор театра Андрей Борисов. Затаив дыхание, я ждал, что Борисов сложит свои полномочия, отправится работать в архив, а его пост займет маэстро Теодор Курентзис, так уж и быть согласившись возглавить театр в столь непростое для него (для Курентзиса, разумеется) время. Но я ошибся.

Сенсацией оказалось то, что уже было известно около месяца назад, и то, что было заявлено главной темой пресс-конференции — уход Мирошниченко, уход по собственному желанию.

«У нас сегодня очень важное, знаковое мероприятие, и оно сенсационное. Сенсация в чем? Вообще, когда мы говорим о смене руководителя, у нас как-то в стране принято, либо руководитель об этом узнает тогда, когда его не впускают в театр на вахте, либо руководство об этом узнает из СМИ. Третьего, казалось бы, не дано. Дано! Это наш случай. То, что касается смены, у нас она проходит эволюционно, а не революционно. Это принципиальная вещь, так как мы в нашем театре притерпелись революций и у нас все так травматично, а здесь мы все делаем плавно», — отметил Борисов, выступая перед журналистами.

Действительно, уход Мирошниченко стал внешне достаточно мирным, в отличие от демарша Курентзиса, публично нахамившего не только правительству Прикамья, но даже некоторым артистам. Приятно, что это признал сам Борисов.

Закончив свой спич, Борисов предоставил слово одному из героев дня — Алексею Мирошниченко, который попрощался с театром, зрителями и журналистами, рассказал о своей любви к Перми и большом вкладе, внесенном в развитие балетного искусства Прикамья за 11 лет своей напряженной работы. Причину, вынудившую покинуть его учреждение культуры, он назвать отказался, оставив гадать на сей счет представителей общественности, выдвигавшей самые разнообразные гипотезы. На что, собственно, имел полное право.

Что известно точно — это то, что Мирошниченко уходит не на новую должность, а просто покидает театр. Быть может, ему просто нужно какое-то время, чтобы отдохнуть и подумать над прошлым и будущим. А может быть, решение об уходе стало причиной неких закулисных интриг, последствия которых практически не просачивались в открытый доступ.

Поэтому версия, которую я озвучу ниже, может показаться излишне экстравагантной, но было бы несправедливым не донести ее до общественности. Дело в том, что о конфликте бывшего художественного руководителя Пермского театра оперы и балета Теодора Курентзиса с не менее талантливым балетмейстером не говорил только ленивый. Предмет конфликта слишком понятный, чтобы о нем говорить прямо, но, вероятно, он имел место. Казалось бы, Мирошниченко победил, когда Курентзис самым что ни на есть революционным путем (о чем намекнул Борисов) покинул Пермскую оперу. Отнюдь не хочу сказать, что скандальный уход худрука был делом рук Мирошниченко — гениальный греческий дирижер слишком многим успел надоесть своими выходками. Тем не менее балетмейстер, если, конечно, слухи о конфликте справедливы, мог бы быть доволен тем, что ему теперь никто не будет мешать работать.

Но потом случился коронавирус, что не могло не изменить ситуацию в театре (как, собственно, и во всем мире). Кроме того, у нас появился новый губернатор Дмитрий Махонин, который наверняка не успел вникнуть во все перипетии оперной трагедии, разыгрывающейся в Перми последние годы. Кто-то его надоумил встретиться со скандальным маэстро, переживавшим свои карантинные будни в глухой деревушке Демидково.

О чем разговаривал Махонин с Курентзисом осталось тайной, но вряд ли это были светские беседы о музыке, философии и эсхатологии. Ведь именно после этого рандеву становится известно об уходе Мирошниченко. Является ли уход опытнейшего балетмейстера ответным ударом Курентзиса, все никак не уезжающего из Перми, покажет время.

Кто, если не Мирошниченко?

Новым главным балетмейстером Пермского театра оперы и балета назначен Антон Пимонов. Мирошниченко прямо заявил, что это его креатура. Пимонов, как и Мирошниченко, является выходцем из училища Вагановой в Санкт-Петербурге, оба работали в Мариинском театре, Пимонов даже в бытность свою артистом балета танцевал в балете Мирошниченко.

Таким образом, новый балетмейстер — это, если мы все-таки верим в заговор Курентзиса и его покровителей, является уступкой Мирошниченко, залогом «мягкого» разрыва с театром, позволяющим сохранить контакты, осуществлять запланированные проекты.

What is mister Пимонов?

Все эти театрально-политические интриги беспокоят, как мне представляется, незначительную часть общественности, которой гораздо важнее, что будет с балетом под руководством Пимонова.

Новому главному балетмейстеру 40 лет, он моложе и менее опытный, чем его предшественник, хотя на его счету уже имеется известная театральная премия «Золотая маска». Он предпочитает одноактные постановки, то есть тяготится большими формами, которые требуют большего мастерства и таланта. Вот и в первый сезон своей службы в Перми он планирует поставить одноактную постановку, хотя отчасти это объясняется коронавирусными трудностями, требующими от артистов продолжительного восстановительного периода.

Что касается извечного вопроса «Классика или новые формы», тут Пимонов дает однозначный ответ, и он не в пользу сторонников классики. В своем достаточно откровенном интервью порталу Colta Пимонов, что называется, рассказал лошади все. Оказывается, классический балет никому не нужен.

«Выходит, что классический балет нужен только самому себе. Это такой художественный онанизм», — отметил Пимонов, намекая на то, что онанизмом, во всяком случае художественным, на своем творческом пути он заниматься не будет.

Но спешу успокоить зрителей, которым вопреки воле Пимонова все же нужен классический балет. Классический, хоть и скудный репертуар, у нас будет сохранен, если верить заверениям руководства театра, также в начале ближайшего сезона нас ждет возобновление нескольких одноактных балетов.

Сохранят свое присутствие в репертуаре и «Лебединое озеро», и «Баядерка», поставленные Алексеем Мирошниченко, порой не брезговавшим художественным онанизмом, за что его не очень-то хочется менять на его радикального ученика.

Думается, данное решение было условием для Пимонова, который в том же интервью Colta заявил, отвечая на вопрос о методах привлечения зрителей в театр, буквально следующее:

«Балет не может быть всенародным и всем понятным, это советский миф. Непопулярное искусство, и страна у нас не балетная».

Такие вот дела, «Лебединое озеро» — это художественный онанизм, а Россия не балетная страна. Комментировать тут, конечно, нечего, поэтому я искренне надеюсь, что это была своего рода шутка, попытка спровоцировать зрителя, побудив его принять участие в заочной дискуссии.

В заключении пресс-конференции выступил министр культуры Пермского края Вячеслав Торчинский, заявивший, что вопрос о возобновлении работы театров будет решен в ближайшие 2−3 недели, после чего начнется некоторый подготовительный период, который также займет время.

Поэтому, если все будет хорошо и больше никому в голову не придет вводить беспрецедентные карантинные меры, то театральные залы Перми могут открыться уже к концу сентября. Так что с нетерпением ждем нового сезона, который станет для обновленного театрального руководства испытанием, не менее тяжелым, чем для пермского зрителя.

Читайте ранее в этом сюжете: Турбулентность или разгерметизация? О планах на будущее Пермской оперы

. .