Зачем Россия подыгрывает польской пропаганде?

Российские политики и экспертное сообщество почему-то близко к сердцу воспринимают различные заявления своих польских коллег, где Россия хоть и упоминается, но адресат прослеживается другой. Вот и сейчас стоило премьер-министру Польши Матеушу Моравецкому в ходе дебатов в американском Атлантическом совете заявить, что в Польше есть «сильная антинемецкая риторика (в изложении одного из российских агентств почему-то превратившаяся в «антироссийскую» — С. С.)», однако «если пан Путин отключит Украину от поставок газа в Западную Европу, то сможет делать то, что хочет», и вот почему «мы критикуем Германию» за участие в строительстве газопровода «Северный поток — 2», как предсказуемо посыпались предсказуемые комментарии из Москвы.

Не будем называть имен, тем более что это и не важно. Суть ответной реакции в том, что Варшаву в который раз попрекают «жесткими антироссийскими настроениями», что сводит польскую внешнюю политику на западном направлении к исключительно желанию насолить Москве. Это очень сильное упрощение, непонятно для чего принятое. Во-первых, оно переводит сами польско-российские отношения на уровень зоологических инстинктов, не оставляя место рациональности, а значит, пресекая какие-либо попытки понять, какой логикой руководствуется Варшава, когда упоминает Москву. Во-вторых, фактически российские комментаторы выступают «адвокатами Запада», о чем их не просили и за что благодарность не выразят. Например, та же Германия, на которую жаловался американцам Моравецкий. Ведь те, кто системно наблюдают, как немецкая пресса пишет о Польше, знают, что у немецких журналистов есть своя повестка, которую они отрабатывают. А в ней место «Северному потоку — 2» невелико.

До недавнего времени можно было встретить рассуждения за и против этого проекта, но с точки зрения сохранения «европейского единства». Соответственно, немецкие комментаторы либо полностью разделяли опасения Польши, либо занимали среднюю позицию, либо без каких-либо подробных объяснений не соглашались с ней. В последние месяцы «польский фактор» из публикаций о «Северном потоке — 2» и вовсе стал уходить, уступая место конфликту Берлина с Вашингтоном по вопросу энергетической безопасности Европы. Если же говорить о, собственно, польско-немецких отношениях, то тут Германия выступает в роли атакующего игрока, предъявляя Польше претензии в «разрушении демократии», будь то внутренние польские реформы, ход избирательных компаний в стране, положение местных средств массовой информации и так далее. В данном случае оправдываться приходится Польше. Но, по крайней мере, выстраиваемая Берлином аргументация в заданной им системе координат логична, цельна и самодостаточно. На этом фоне трудно понять, по каким штабам бьют российские комментаторы.

Когда Моравецкий связывает «Северный поток — 2» с тем, что после его завершения Россия «сможет делать все, что захочет, с Украиной», для начала можно было бы спросить: а как Москве такое удастся? Эта проблематика ведь не является монополией российско-украинских отношений. Разрешение украинского конфликта завязано на различные международные форматы, прежде всего, нормандский процесс. Помимо России, в нем принимают участие Германия и Франция. Поэтому Москва, даже если и хотела бы порешать самостоятельно, не может «делать все, что захочет», без учета позиции партнеров по нормандскому процессу. Тогда получается, что Моравецкий, критикуя Россию, бьет по Берлину и Парижу, которые по его логике развязывают руки Москве. Почему бы об этом не сказать российским комментаторам, не поставить вопрос, зачем польский премьер дискредитирует своим заявлением немецкого канцлера Ангелу Меркель и французского президента Эммануэля Макрона, обвиняя их в «предательстве» Украины?

Это же касается и многих других внешнеполитических действий Польши, которые мы почему-то воспринимаем исключительно как направленные в свой адрес. Сложные переговоры между Варшавой и Вашингтоном по вопросу размещения дополнительного американского военного контингента на польской территории видятся как «превращение Польши в плацдарм США против России». Между тем сами польские политики и эксперты иначе воспринимают эти переговоры. Высказывается точка зрения, что действия администрации президента США Дональда Трампа по передислокации американских военных из Германии, напротив, вредны Польше, поскольку ослабляют Европу в целом и дискредитируют евроатлантическую солидарность. Однако из Москвы раз за разом дают ответный пас польской пропаганде, которая присутствие армии США в Польше объясняет защитой ее от «русской угрозы». Какой бес толкает в ребро российских комментаторов подыгрывать здесь Варшаве, понять трудно.

Критиковать Польшу есть за что. Но вовсе не обязательно все сводить к России. Варшава, как замечает председатель комитета Совета Федерации по иностранным делам Константин Косачев, пытается отдалить Европу от России, но в результате остается на периферии европейской политики, «напоминая о себе антироссийскими заявлениями». Остается сложной повестка отношений Польши с ЕС и США, где Варшава пробует найти свое место, прыгнуть выше головы, стать вровень с государствами первой линии и войти в престижный клуб сверхдержав. В этом контексте ее «антироссийские заявления» являются инструментом повышения собственного внешнеполитического статуса. Пусть с этим разбираются сами западные политики и комментаторы, хотя сомнительно, чтобы они были готовы пустить Варшаву за свой стол. России же незачем помогать польской пропаганде, воспринимая ее толкотню на свой счет.

. .