Сергей Притыцкий: портрет белорусского революционера. Часть III

Продолжение интервью с Ираидой Царюк, посвящённого её брату, борцу с польской и немецкой оккупацией, герою белорусского освободительного движения Сергею Притыцкому. Первая часть была опубликована 17 сентября, вторая часть — 18 сентября.

: REGNUM: Сергей Притыцкий был награждён четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени — по тем временам это были высокие награды…

Очень высокие. За войну два ордена, потом за работу в послевоенное время. Были ещё польские ордена — четыре или пять, военные — Крест Грюнвальда и другие.

: REGNUM: Он чувствовал славу, восхищённые взгляды, когда приходил куда-нибудь?

Он чувствовал, но нервничал. И он не любил этого. Понимаете? Говорил так: «Ну, хватит!».

: REGNUM: На улицах его узнавали?

Да, узнавали.

: REGNUM: Что Вы знаете о таких людях, как Михаил Карчмит, Виталий Кремко, Василий Ревяко?

Не знаю. А кто это такие?

: REGNUM: Это люди, удостоенные звания «Герой Беларуси».

Нет, я их не знаю.

: REGNUM: Их вообще здесь мало кто знает, но это другая тема. Лучше поговорим о Притыцком. Он жил в своё время, в свою эпоху. Как Вы думаете, если бы столь же принципиальный человек, столь же искренне верящий в свои идеалы, родился бы, например, в 1990-е годы — кем бы он стал? Такой молодой человек — он прижился бы сейчас, в нашем обществе?

То, что он не был бы прихлебателем, — это однозначно. Он бы своё мнение высказывал. Не навязывая.

С одной стороны, он добрый был. Он понимал людей — рядовых особенно. Он им помогал — и бывшим заключённым, и вообще бедным много помогал.

Но был и достаточно резким, и требовательным. Он терпеть не мог подхалимов, лентяев и таких хитро выверченных.

Пример приведу. Идёт заседание бюро обкома. Обсуждают серьёзный вопрос. Вызвали на это заседание ряд председателей райисполкомов, секретарей обкомов — и обсуждают. Одного человека нет. А критики в его адрес очень много.

Сергей Осипович спрашивает: «Где он?» Никто не знает. Через какое-то время, через помощников выяснили: он на рыбалке.

«Передайте ему, что с завтрашнего дня на работу он может не выходить. Он уволен», — так и сказал.

: REGNUM: Притыцкий уволил за игнорирование заседания?

Да. За то, что уехал на рыбалку, когда надо было отчитываться за свои проступки, за критику в свой адрес. Позже этот уволенный на что-то сослался, но проверили и выяснили — был на рыбалке.

: REGNUM: Как Вы считаете, современное общество таких людей принимает или отвергает?

Категоричных?

: REGNUM: Как Сергей Притыцкий. Вот появляется сейчас такой молодой человек, с таким характером, с такими убеждениями. Как судьба его сложится?

Не завидую я ему.

: REGNUM: Общество стало хуже?

Общество сейчас другое. Хуже или лучше, но не такое, в котором я воспитывалась, в котором я жила.

Поменялись ценности.

В то время мы жили целиной, космосом, мечтали и что-то делали. Сейчас нет не то что альтруизма, а такой идеи, которой горели бы, за которой пошли бы.

Есть идея заработать побольше или пойти учиться, чтобы трудоустроиться туда, где больше платят. Но это другое.

Пример из моего общения. «Ты учишься на учителя. Пойдёшь учителем работать?» — спрашиваю. «Да вы что! Там же гроши платят! За три копейки буду я себе нервы трепать», — отвечает.

Нужен просто диплом, чтобы где-то в другом месте пристроиться. И винить их в этом сложно.

: REGNUM: Почему же сложно?

Потому, что они не хотят быть хуже тех, кто вообще без образования, не учась, где-то пристроившись или удачно провернув сделку, рванул вперёд и улыбается, глядя, как ты за три копейки работаешь.

Все хотят жить хорошо. Но все бизнесменами не будут.

Я боюсь столкновения интересов тех и других.

Время сейчас другое и ценности другие.

: REGNUM: Может быть, эти ценности целенаправленно формируются? Чтобы потом новое поколение продвигало эти ценности — через государственную пропаганду, культурные проекты и так далее? Может быть, не случайно то, что сейчас на молодое поколение с билбордов смотрят князья Радзивиллы, певцы и какие-то непонятные деятели общества потребления?

Без сомнения, это так. Потому что, к сожалению, мы не отвергаем подход «разрушим до основания, а затем…».

Разрушили в 1990-е годы. До этого разрушили в 1917-м. Могли бы больше хорошего оставить.

Что же, всё только плохое было в Компартии? Всё только плохое было в советской власти? Так уж плох был комсомол?

Допустим, плохое было в комсомоле. Но что вы взамен дали молодёжи? Что дали вместо комсомола?

: REGNUM: БРСМ создали. Разве нет? Александр Лукашенко прямо сказал — «мы воссоздали комсомол», «я их называю комсомольцами». И символика похожая. И съезды свои они считают продолжением комсомольских. И ордена комсомола они себе забрали.

БРСМ есть.

: REGNUM: По пути к Вам мне удалось побеседовать с несколькими молодыми людьми на улице Притыцкого. Большая улица, идёт почти с центра Минска до окраины, весьма оживлённая. Никто толком не смог сказать, в честь кого она названа. Как это можно объяснить?

Вы остановите любого сейчас и спросите, кто такой Машеров. Что он Вам ответит?

: REGNUM: Наверное, не каждый ответит. Но некоторые вспомнят, что он руководил республикой.

Может быть. Руководил он позже, дольше.

Опять же, это идеология. Это проблема нашего образования. Точнее, постановки нашего образования.

Это ведь курс нашего краеведения. Если мама не скажет ребёнку, кто это (Машеров или Притыцкий), откуда ребёнок узнает?

В лучшем случае мама скажет, что «Вера Хоружая какая-то там воевала». А то, что она подпольщицей в западных областях была, или то, что муж у неё погиб, или то, что границу с Западной Белоруссией она в последний раз переходила беременной, — об этом ведь не расскажут. Не расскажут, потому что не знают.

: REGNUM: Почему же на нас с плакатов смотрят князья Радзивиллы, а не Притыцкий или Хоружая?

Потому что тому же БРСМ не в ладошки хлопать надо и ждать манки с неба, а работать надо. С молодёжью надо работать.

Вот рыцарские турниры организовывают — это хорошо, хорошо знать историю средневековья. Для Белоруссии, правда, не так типичны были рыцарские турниры. Да, у князей в замках было такое. Но ведь гораздо важнее, чтобы ребёнок знал, на какой он улице живёт. Кто этот человек, в честь которого названа улица.

Не было у нас «белорусских князей».

Не будут у нас дети знать, кто такой Сергей Притыцкий или Роман Мачульский, пока им не будут рассказывать, пока не прекратятся переименования улиц.

К примеру, здесь у нас рядом бывшая улица Деревообрабатывающая, потому что здесь жили ремесленники, обрабатывавшие дерево. Переименовали в Луначарского. Хорошо, Луначарский был наркомом просвещения — не НКВД, руководил созданием школ, в которых обучались дети. Чем не угодил? Переименовали в Мулявина. Да, он из «Песняров», пел и так далее. Эта практика переименований возмутительна. Непонятна практика названия улиц.

: REGNUM: Есть некая комиссия при мингорисполкоме, члены которой лучше жителей Минска знают, как назвать или переименовать улицу.

Вот именно! Город строится, появляется много новых улиц — почему их не назвать так, как кому-то хочется? Нет, надо переименовать улицу Машерова!

Я против переименований. Это не только обидно для многих, но и дорогостоящее дело. Ведь надо поменять адреса, и зачастую — во многих многоквартирных домах. К тому же надо переиздавать карты, атласы и так далее… Это масса затрат и неудобств.

: REGNUM: Сколько государственных языков в Белоруссии и какие это языки?

Русский и белорусский.

: REGNUM: По пути к вам сложилось впечатление, что белорусский и английский. Судя по минскому метро — три: белорусский, английский и какой-то непонятный — пишется шрифтом, похожим на латинский. Указатели улиц на каких угодно языках, но не на русском — в русскоязычном городе. Правильная ли в республике проводится языковая политика?

Я считаю, что нет.

Многое в сфере языковой политики делается. Например, по телевидению идут передачи «Гаворым па-беларуску» — «разговариваем по-белорусски». Примитивное обучение белорусскому языку идёт. Я это приветствую.

Но вот что меня удивило: с чего это вдруг внезапно стали больше уделять внимания белорусскому языку? Я задалась вопросом: чем это вызвано? Поворотом «белорусизации» или просто просыпается национальный дух? Размышляю.

: REGNUM: Вы написали книгу о своём брате. Расскажите, как она создавалась.

Книга называется «Крутые дороги. Сергею Притыцкому посвящается». Вышла она в 2012 году небольшим тиражом. Помогали мне с изданием, хорошо издали.

Книгу приняли положительно. Некоторые даже восторженно — могу судить по отзывам тех людей, которых знаю лично.

Мне говорили: «Побольше бы книг о наших людях». Есть большой интерес к тем, кто многое сделал для нашей Родины.

«Такие книги нужны для патриотического воспитания, для идеологической работы», — говорили мне.

Я попыталась через отдельную личность, отдельную семью представить читателю историю нашего народа. В моей трактовке, естественно.

Книга в значительной степени автобиографическая. Там и про наших родителей, и про значимые для всех даты.

Весь тираж разошёлся, в широкой продаже его не было. Если у кого-то появится интерес, то можно переиздать.

: REGNUM: Вы сможете дополнить её? Продолжите исследования того времени и личности Сергея Притыцкого в той эпохе?

Думаю. Были даже более амбициозные планы, создать нечто новое — на новых материалах. Но нет практической возможности всё это реализовать.

Дорого это. Кроме пенсии средств у меня нет. А идти просить… Скажу честно: как-то мы не привыкли для себя что-то просить. Никогда мы этого не делали — я имею в виду нашу семью.

. .