Разгадка в деталях: как проходил ДНК-тест новоявленного сына Спартака Мишулина

Скандал вокруг семьи легендарного советского актёра Спартака Мишулина набирает обороты. Сейчас эксперты выясняют, насколько ДНК-тест, проведённый его новоявленным сыном, правдив, и был ли он спустя 12 лет вообще технически возможен. Оказалось, что есть человек, который точно знает, как все проводилось, и он готов говорить.— Привет! Можно мне здесь на минуточку приземлиться?Мог ли народный артист СССР Спартак Мишулин — знаменитый Карлсон, которого любили все дети страны — вести двойную жизнь, иметь тайную семью и даже внебрачных детей?»Ради чего, я не знаю, всё это сделано. Кому это нужно было — так оболгать Спартака?! Он был светлый, хороший человек!», — говорит вдова народного артиста СССР — Валентина Мишулина.— Он бы что сделал?— Ну, он бы кинулся, конечно, защищать!Вдова и дочь Спартака Мишулина пытаются через суд отстоять честь и достоинство своей семьи. Они требуют опровергнуть интервью актера Тимура Еремеева, который заявил, что является внебрачным сыном знаменитого артиста.— Тимур, а почему вы молчали 12 лет после смерти Мишулина? Вы ответите на вопрос?Ни одного документального доказательства наличия второй семьи у Спартака Мишулина не существует. В огромном семейном фотоархиве почти на каждом снимке он вместе с законной женой и единственной дочерью — повсюду. Дома и на прогулках, на спектаклях, на гастролях, в отпуске и в заграничных поездках.»Не было момента, чтобы он, например, куда-то хотел уйти из дома или придумывал какие-то предлоги, какие-то друзья, бани, охоты, рыбалки — нет! Спектакль заканчивается, 10 минут — он дома», — рассказывает дочь артиста Карина Мишулина.Исследование ДНК действительно показало большую вероятность родства Спартака Мишулина и Тимура Еремеева, но эксперты сомневаются в его подлинности и в том, что можно было найти биологические следы на костюме Карлсона спустя 12 лет после смерти Мишулина.»Если речь идет о биологических выделениях — у них очень короткий идентификационный период для выделения ДНК, очень короткий! Это неделя — месяцы, максимум. А здесь 12 лет — там уже просто ничего не осталось!» — говорит профессор судебной медицины Виктор Колкутин.Однако когда мы обратились к человеку, который точно знает, при каких обстоятельствах могла произойти фальсификация, он согласился говорить только за деньги. Запросил за интервью 200 тысяч рублей — черным налом.— Удобней, конечно, сразу и наличными, конечно!— Мы можем, например, двести тысяч снизить до ста восьмидесяти, к примеру?— Нет!Как на встрече с информатором оказался заместитель директора Российского центра судебно-медицинской экспертизы профессор Павел Иванов, и чем он объяснил происходящее? Об этом — в выпуске «Вестей» в 20:00..