Легенда журналистики: Мэлор Стуруа празднует 90-летие

Легендарный журналист-международник Мэлор Стуруа отмечает солидный юбилей — непревзойденному мастеру политического памфлета 90 лет. Десятки лет, работая собкором в Соединенных Штатах, Стуруа жестко и язвительно писал о политиках этой страны и уважительно — о ее народе.Разбить волейбольным мячом очки Берии, выиграть у Сталина на бильярде, отказать Брежневу поменяться машинами — кто же такой этот Стуруа? Родился даже не в Тбилиси, а еще в Тифлисе. И имя странное: не русское и не грузинское — Мэлор.»Отец меня назвал Мэлором неслучайно: Маркс, Энгельс, Ленин, Октябрьская Революция. С таким именем, конечно, с таким «грузом» ходить по Земле довольно сложно», — говорит журналист-международник Мэлор Стуруа.Ироничность, метафоры, даже гротеск в газетных материалах советского собкора в Америке невиданная вольность. Но таким терпели в редакции и любили читатели одного из первых отечественных колумнистов.Английская королева, члены Палаты лордов, люди искусства, науки и, главное, политики «той стороны». Он общался со всеми американскими президентами, он писал о безграничной любви американцев к Рейгану, он в теплых отношениях с Бушем-младшим. Но однажды собкора все-таки выдворили.»Из Москвы вытурили Нагорского, корреспондента журнала Newsweek, на обложке которого была фотография «рассыпающегося» Брежнева. И придумали, что он шпион и все прочее. Они в ответ вытурили меня. Сказали: ну, вы такой знаменитый, в Москве одумаются, Нагорного вернут в Москву, а вы вернетесь в Вашингтон», — вспоминает Мэлор Стуруа.О своеобразном слоге Стуруа — международника-известинца — рассказывает международник-правдинец.»Он мог писать так, как, может быть, другие воздержались. Например, мог писать: «Людоедская мораль империализма янки». Такие выражения были», — рассказывает журналист-международник Виктор Линник.Он не может остановиться. Вот в стране появился самый экстравагантный президент, вот очередной политический скандал. История, которая, как говорят, «началась вокруг пистолета», стремительно меняется. И, побыв недолго дома в Москве, он стремится туда, где дом второй — в Миннесоту, где работа, книги, студенты, у которых уже накопилось много вопросов..