И Арктика тоже: что лежит за принятием в США новой «Северной доктрины»

В прошлые века, как и сегодня, Западный мир считал себя центром всеобщего просвещения, а потому полагал, что донести человечеству «правду» необходимо также как сегодня навязать американскую «демократию». Если реальность при этом не совпадала с логикой «цивилизаторов», неправыми оказывались не они, а законы природы.

Апофеозом этого эгоцентризма стало решение парижской Королевской академии наук, постановившей в XVIII веке, что упавший во Франции метеорит — это «крестьянский вымысел», поскольку объект — камень, а камни не могут падать с небес, ибо небо не твердь. Решением было известить неевропейский мир об «очевидном» открытии, а заодно донести до темных народов, что все многочисленные художественные картины, летописи и предания, столетиями фиксировавшие «звездопад» — нецивилизованная ересь.

Похожим образом в 2019 году госсекретарь США Майк Помпео изложил странам-членам Арктического совета новую «демократическую истину». Вся Арктика, в рамках «доктрины Помпео» была названа зоной интересов национальной безопасности США, а прочие страны — «хищническими» державами, от которых Вашингтон планирует защищать регион ради «свободы судоходства».

В мае 2019 года на заседании граничащих с Арктикой государств Помпео заявил канадским представителям, что им стоит забыть о праве на Северо-Западный арктический коридор. Китай должен закрыть станции в Исландии и Норвегии, перестав также вкладываться в инфраструктуру российского СМП, а Москва, соответственно, отыграть назад милитаризацию территорий и обустройство своего арктического Севера.

Не обошлось и без не менее наглой идеи Вашингтона — сделать Северный морской путь общим. К августу к этому процессу подключился и Дональд Трамп, выразив интерес к покупке у Дании полуавтономного региона Гренландия. А в начале года Министр ВМС США Ричард Спенсер заявил, что текущая задача американского флота сводится к наращиванию сил в арктических водах, открытию новых стратегических портов (в районе Берингова моря) и расширению военных объектов на Аляске.

Из-за разброса дат многие восприняли эти события разрозненно, первое, как личное мнение госсекретаря, второе, как очередной пример непредсказуемости Трампа, а третье, как традиционные попытки милитаристов раздуть бюджет. На самом же деле, лица во властной американской вертикали излагали пункты одной и той же стратегии — новой концепции минобороны для Арктического региона, или «Арктической доктрины».

Ее недавняя версия заменила собой устаревший документ от 2016 года и стала следствием принятой в 2017 году Стратегии национальной безопасности, где возвращение «арктического» соперничества с Россией и Китаем упоминалось впервые. Осенью 2019 года полемика и угрозы Вашингтона достигли пика, а показателем актуализации повестки стало то, что риторика всех официальных ведомств по данному вопросу зазвучала подчеркнуто одинаково.

Высшие американские функционеры в один голос начали игнорировать статью 234 Конвенции ООН по морскому праву, закрепляющую за Россией Северный морской путь (как внутренние воды) и признающую право Канады на Северо-Западный проход. Обе эти данности теперь стали именоваться «претензиями», а миссией Америки оказалось — «обеспечение свободы судоходства в спорных районах и на морских путях».

Цена вопроса

В пользу неизбежного перехода арктического региона из нейтрального статуса в площадку для конкуренции говорят сами цифры. Площадь ледяного покрова Арктики составляет половину территории США, России принадлежит наибольшая часть арктического побережья, температуры в регионе растут в два раза быстрее среднемировых показателей, таяние полярной шапки обнажает некогда недоступные воды и острова для коммерческого использования, а запасы нефти и природного газа уже были обнаружены в тех районах, которые ранее большую часть года были покрыты морским льдом.

Все это означает что уже через 20-25 лет (к 2040 году) Северный ледовитый океан будет в той или иной мере доступен для судоходства и превратится в новый Персидский залив. Это не стало бы проблемой само по себе, если бы Арктика освобождалась от ледяного покрова равномерно, однако таяние ледников делает доступными лишь два основных маршрута, а значит в независимости от места добычи, перевозить грузы придется по ним.

Первый — это «российский» Северо-Восточный коридор, самый удобный и вызывающий наибольшие опасения у Америки. Второй — Северо-Западный маршрут, проходящий вдоль берегов Канады. Оба направления начинают свой путь в Азии и вместе доходят до пролива Дежнева (ныне Берингов пролив между Чукоткой и Аляской), однако далее сворачивают в разные стороны.

СВП (в нашей стране именуемый Северным морским путем) идет налево, то есть на запад вдоль российских берегов, а Северо-Западный проход сворачивает направо, на восток вдоль берегов Аляски, затем петляя между многочисленными островами Канадского архипелага. Возле Северо-Западного (канадского) прохода практически нет объектов инфраструктуры, температура ниже, морского льда больше, а единый маршрут отсутствует. Поэтому из трех направлений (третьим считается сквозной путь через Северный полюс) именно российский СМП являете самым предпочтительным.

Более того, лакомой целью Северный морской путь делает и то, что в пределах Арктики темпы и масштабы потепления рознятся. Североамериканская часть (сегмент США и Канады) имеет более суровый климат, а российская (европейская) территория чаще бывает безо льда, поскольку затронута Гольфстримом. То есть Вашингтон своими действиями надеется создать базу для того, чтобы прийти на все готовое — забрать себе канадское направление и сделать обустроенный Россией СМП «общим».

Помимо этого, Северный морской путь важен для США и как средство мощного антироссийского давления, поскольку для нашей страны СМП — не просто коридор международной логистики, но и внутренняя развязка, освоение которой позволит соединить воедино многочисленные внутренние воды восточной и северной части страны.

Ответвление инфраструктуры вдоль Северного морского пути вглубь государства, позволит, наконец, включить в единую систему хозяйствования колоссальные территории Крайнего Севера и Дальнего Востока, а их потенциал может стать настоящим локомотивом отечественного роста. На примере Китая, точно также прокладывающего свою инициативу «Один пояс — Один путь» через наиболее сложные внутренние районы, Запад начинает осознавать, что и СМП явно становится для России аналогичной базой.

Другими словами, попытки США помешать освоению Северного морского пути и не дать Китаю участвовать в этом процессе, сводятся не только к конкуренции логистических путей, но и к торможению развития самой России. Блокированию новых драйверов экономического роста в условиях холодной войны и санкционной агрессии.

К счастью, учитывая, что транспортная артерия в основном проходит по арктическим морям — Карскому, море Лаптевых, Восточно-Сибирскому и Чукотскому, то есть пролегает преимущественно по российским внутренним водам, Москва всерьез оспринимает эту угрозу. Тем более, что СМП на начальном отрезке упирается в горлышко Берингово пролива, а он отделяет США (Аляску) от России (Чукотки) буквально несколькими километрами. На финальном же отрезке, Северный морской путь идет вдоль побережья Норвегии, а это страна НАТО, выходящая в Баренцево море.

Также из восьми приполярных членов Арктического совета Соединенные Штаты поддерживают прочные оборонные отношения с шестью. Четыре из них являются союзниками Вашингтона по Североатлантическому альянсу: Канада, Дания (включая Гренландию), Исландия и Норвегия; а два прочих — партнерами по натовской программе «усиленных возможностей» (Enhanced Opportunities Partnership): Финляндия и Швеция.

Добавляя к этому то, что Арктическая доктрина Вашингтона ставит целью «противодействие России и КНР», а в седьмом пункте прямо говорится: «сеть союзнических отношений и их возможности» станут «главным стратегическим преимуществом США» в конкуренции, Москва благоразумно озаботилась заблаговременной защитой своих территорий.

В частности, 27 сентября послала Вашингтону сигнал, проведя первые в истории стрельбы БРК «Бастион» на Чукотке. Тот факт, что это событие стало примером невидимого общения между странами, доказывают детали проведенных учений. Мишень для берегового противокорабельного комплекса имитировала вражеский военный корабль, место обнаружения фиксировалось на линии Северного морского пути, а ракета системы — «Оникс» (она же «убийца авианосцев»), поразила цель на расстоянии свыше 200 км от берега.

Минимальное расстояние между Чукоткой и Аляской (островом Ратманова, принадлежащим России и островом Крузенштерна, принадлежащим США), составляет всего 4 км 160 метров, а средняя ширина судоходной части Северного пути, как раз перекрывается дальностью этого залпа. Кроме того, «Бастион» — лишь формально является противокорабельным комплексом, в действительности его ракеты прекрасно справляются и с наземными целями, то есть с потенциальными объектами военной инфраструктуры США на Аляске.

При необходимости ракеты «Оникс» также способны преодолеть значительно большие расстояния, а искусственное ограничение недавнего пуска, должно было напомнить США о том, в какой ступор Пентагон вогнали КРБД 3М14 («Калибр»), когда во время ударов по Сирии превысили прогнозируемую американцами «максимальную дальность» сразу в пять раз.

Актуальность этих сигналов также обуславливает и то, что при всех тенденциях к потеплению, таяние вечной мерзлоты будет усугубляться штормовыми волнами и береговой эрозией, а это отрицательно скажется на размещении в регионе американкой и натовской инфраструктуры. Россия же, имея сушу и территорию, граничащую на всем протяжении с СМП, обладает преимуществами, которые в полной мере реализует.

В частности, наша страна беспрецедентно наращивает оборонные мероприятия. В 2014 году было сформировано Объединенное стратегическое командование ВС РФ «Север», началось создание новых арктических подразделений, зон ПВО, модернизация советской инфраструктуры, строительство новых аэродромов, военных баз и прочих объектов вдоль арктического побережья.

Соответственно, и стрельбы на Чукотке были не отдельным сигналом, а новой реальностью, призванной показать США итог усилий ВПК по созданию сети зенитных и береговых ракетных комплексов, РЛС раннего предупреждения, спасательных центров, портов, средств получения данных о морской обстановке и даже плавучих атомных электростанций. Кроме того, наша страна занимается расширением и без того крупнейшего в мире ледокольного флота, а к 2020 году планирует развернуть в Арктике постоянную межвидовую группировку войск.

Вашингтон видит, что на долю Арктики уже приходится свыше 10% всех инвестиций России с 2014 года и значение «арктического фактора» продолжает расти. В итоге пока Вашингтон спешно пытается догнать Москву в военном секторе, Россия к концу 2019 года примет новую стратегию развития региона до 2035 года. То есть использует полученный военный задел для объединения финансирования военных мероприятий с гражданскими нацпроектами и госпрограммами, интенсифицируя включение «новых» территорий в общую схему хозяйствования.

На этом фоне громкие заявления Вашингтона призваны внушить сателлитам мысль о том, что США все еще сохраняют «руководящую роль» в регионе, в то время как практике эта логика себя исчерпала. Фактически Белый дом доминируют лишь в международных институтах, поэтому даже задачи вооруженных сил США в доктрине описаны самыми общими фразами.

Вашингтон поэтапно экспроприирует часть арктических территорий у Канады, но с современной Россией такие методы не срабатывают и это крайне нервирует Белый дом. Еще недавно, в 1990-е годы в секторе российских полярных владений работали все, кому этого хотелось.

Совершались десятки нарушающих нормы международного права морских научных экспедиций со стороны США, Норвегии и Германии, научные суда Европы открыто сопровождались американскими атомными субмаринами, оснащенными системами картографирования, а сами «исследования» проводились чуть ли не в границах 200-мильной экономической российской зоны.

Теперь Москва не просто не позволяет делать подобного, но и напротив, сама расширяет шельф (хребет Ломоносова), что и приводит США к продуцированию громкой, но преимущественно пустой риторики – требованиям отдать Арктику добровольно, поскольку силой забрать ее у России больше не получается. Как говорится, от мертвого осла уши вам, а не Арктику.