PR-ход: Собянин не жёсткий и не мягкий, Собянин в центре?

За минувшую неделю мэр Москвы Сергей Собянин сделал всё, чтобы вывести себя из-под политического удара. Всё, что знал и умел, всё, что придумали ему технологи. Режим жёстких ограничений в Москве, который оппозиция сравнивала едва ли не с цифровым концлагерем (что, конечно, не вполне верно), пал, а над самой фигурой в воздухе навис многозначительный знак вопроса.

Вот он ещё недавно в центре внимания, раздаёт поручения и наставления губернаторам соседних регионов, руководит рабочей группой Госсовета, федеральными вице-премьерами в корсовете по коронавирусу при правительстве. Устанавливает правила, по которым изменить свою жизнь должен каждый житель столицы. А коллеги из других регионов внимательно следят за его решениями, чтобы сразу же перенять московский опыт, не выбившись из обоймы.

Неожиданно возникшая полнота власти оказалась с двумя концами — выявила и сильные, и слабые стороны московского мэра. С одной стороны, он показал, что может действовать и проявлять лидерские качества. С другой, что может в этом зайти слишком далеко.

Неделю назад премьер-министр России Михаил Мишустин поручил Министерству юстиции, Минздраву и Роспотребнадзору изучить применение нормативных актов, которые были приняты властями Москвы для борьбы с распространением коронавируса. Особое внимание следовало обратить на положения, в «наибольшей степени затрагивающие права и интересы граждан». Доложить об исполнении поручения вышеуказанные ведомства должны до 8 июня.

С тех пор Мишустин хранит молчание, а вот Собянин явно взволнован. Он уже несколько раз выступал с заявлениями в СМИ, в которых то объяснял причины своих решений, то заверял, что несёт личную ответственность. Последний ход сделан как раз 8 июня. Мэр выступил в эфире телеканалов, а также опубликовал в блоге список масштабных послаблений. Отменены либо сразу, либо через неделю-две буквально все ограничения, начиная с цифрового пропускного режима.

Нужно ли было это делать? Не преждевременна ли полная отмена? В Москве за последние сутки выявили 2001 случай заражения коронавирусом. Это меньше, чем бывало в мае, но вдвое больше, чем в апреле, в те дни, когда режим ограничений только вводился. И понятного объяснения мэр Москвы не представил, ограничившись общими словами о стабилизации ситуации. Почему сейчас, в июне 2020 года, вирус не будет распространяться так сильно? Из-за жары? Из-за планов по запуску препарата? Но ведь он пока не доказал эффективность. Из-за экспериментального метода лечения с антителами? Но он касается единиц пациентов. Из-за того, что число москвичей с иммунитетом выросло? Но много и тех, у кого иммунитета пока нет. В общем-то, выходит новый ребус, озадачивший не меньше, чем сами ограничения.

Сегодня Собянин заверил, что действовал в разгар пандемии взвешенно.

«Перед нами было три варианта действий. Первый — с жесточайшим карантином и полной остановкой жизни в городе. Второй — вообще ничего не предпринимать и оставить жителей один на один с вирусом, болезнями и смертью. И третий — средний между этими крайностями. Сбалансировать ограничительные меры, чтобы сделать развитие пандемии управляемым. Позволить большинству предприятий и организаций работать, но при этом частично ограничить передвижение по городу. Так мы и сделали», — заявил мэр.

Но всё выглядело так, будто московские власти успели испробовать все три варианта, от полного бездействия на старте (и в завершении?) до предельно строгих мер, как раз-таки остановивших невиртуальную часть городской жизни. Или о каком жёстком карантине речь? О голоде и отключении инженерных коммуникаций, остановке работы скорой помощи?

Любопытно, что, защищая свой подход в разгар пандемии, мэр публично признал ключевую проблему Москвы, из-за которой вирус активно разошёлся.

«Для чего были введены эти переходные ограничения? По плотности населения Москва является одним из мировых лидеров. Её невозможно сравнивать с большинством европейских и российских городов», — сказал Собянин.

Да, всё верно. Причина именно в этом. Именно в условиях, ставших результатом градостроительной политики города. Она сделала Москву благоприятным местом и для вирусов, и для множества других проблем, которые также не доставляют радости жителям.

На такие действия, объяснения и признания мэр Москвы пошёл лишь из-за того, что уверен — Мишустин не шутит. И, сказав «А», скажет и «Б».

. .