Ближний Восток: разломы и вальс альянсов

Когда в проповеди имама Заповедной мечети Мекки шейха Абдуррахмана ас-Судайса прозвучал призыв к мусульманам проявлять терпимость к немусульманам, сотрудничать с ними, когда шейх ас-Судайс процитировал примеры из жизни пророка Мухаммеда, который поддерживал дружественные отношения с иудеями, многие на Ближнем Востоке восприняли это как знак наступления в регионе новых времен. Если более конкретно, то заговорили о вероятности нормализации отношений между Саудовской Аравией и Израилем.

Напомним, что накануне было объявлено о достижении соглашения между Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ) и Израилем. Вообще процесс нормализации отношений между Израилем и странами арабского мира (Египет, Оман, Иордания, Бахрейн поддержали соглашение между Израилем и ОАЭ) сам по себе носит самодостаточный характер, и его можно было бы только приветствовать. Даже с учетом того, что решение палестинского вопроса переводится в иную политическую плоскость, что требует специального анализа и изучения. Но США стали закручивать этот сюжет в сторону противостояния главным образом Ирану и частично Турции. Госсекретарь США Майк Помпео в интервью Fox News заявил, что «ОАЭ и Израиль договорились о создании военного альянса против Ирана для защиты американских интересов и Ближнего Востока». По американскому сценарию, в перспективе к этому альянсу должны примкнуть так называемые «умеренные арабские режимы» Персидского залива. Таким образом, по мысли Помпео, из трех существующих на Ближнем Востоке геополитических разломов — арабо-израильского, арабо-иранского и, потенциально, арабо-турецкого конфликтов, ликвидируется первый, арабо-израильский, который заменяется военно-политическим альянсом, так называемой «осью сдерживания», к которой должны примкнуть Египет, Иордания и Марокко.

Заметим, что ранее Вашингтон делал серьезную ставку на ирано-турецкий раскол, обуславливая это историческим противостоянием двух соседних стран, которые стали, как пишет одно американское издание, «демонстрировать свои возрождающиеся имперские амбиции». После вторжения США в Ирак в 2003 году Анкара и Тегеран начали вместе опасаться того, что американцы поддержат курдов в северном Ираке (что и произошло — С.Т.) Не вдаваясь сейчас в детали, отметим, что Тегерану удалось переиграть Анкару в Сирии. После подписания с «шестеркой» ядерного соглашения стало ясно, что администрация Барака Обамы начала делать ставку в регионе не на Турцию, которой не удалось переломить ситуацию в Сирии, а на Иран. В конечном счете Анкара, Тегеран и Москва оказались в объятиях астанинского процесса по урегулированию в Сирии, так как столкнулись с общими угрозам в лице ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Есть и важные частности: решения курдского вопроса, который активно продвигают в регионе американцы. Если бы Вашингтон поддержал Анкару на этом направлении, можно было бы смело говорить о том, что она вступила бы в альянс с Эр-Риядом и Тель-Авивом. А так Турция и Иран оказываются вместе на антиизраильском фронте.

Общий враг иногда делает больше для сближения, чем общий друг, ведь арабы заявляют, что Турция и Иран «пытаются вернуться к колониальной политики в арабском мире», и считают необходимым сорвать такие планы в Сирии, Ираке и Ливии. Парадокс как раз в том, что, как пишет издающееся в США издание Al-Hurra, «Иран за счет Вашингтона и его региональных союзников значительно укреплял свои позиции в Ираке, Сирии, Ливане и Йемене, тогда как Турцию, своего союзника по НАТО, американцы вели к геополитической пропасти». Президент США Дональд Трамп занял резко антииранскую позицию, но не стал укреплять влияние Анкары. От американских экспертов мы больше не слышим слов о значимости Турции для Вашингтона и его региональных интересов. Она стала объектом критики Конгресса США, СМИ и правозащитных организаций. В связи с этим в исследовательских американских центрах возникают вопросы о целесообразности дальнейшего членства Турции в НАТО, звучат предположения, что Анкара в обозримом будущем, возможно, «перейдет от роли традиционного союзника Америки к роли его регионального противника», если появится возглавляемое Израилем тактическое «арабское НАТО».

Так обозначены главные контуры создаваемой США запутанной и в целом неустойчивой системы альянсов на Ближнем Востоке. Такой геополитический ребус является уникальным в новейшей истории этого региона, так как линия суннитско-шиитского разлома смещается в сторону уже арабо-турецкого противостояния. На первый план выходят новые акторы, баланс сил стремительно меняется и формируется карта новых альянсов, в которых новые игроки могут задавать ритм и, как говорит глава МИД России Сергей Лавров, «провоцируются новые разломы». Но разломы и альянсы на Ближнем Востоке являются лишь частью тактических решений внешних игроков. Не случайно эксперты продолжающуюся много лет геополитическую турбулентность в регионе объясняют тем, что он сам является «конфликтным образованием» (conflict formation). Тем более что сейчас не существует широкого формата по поддержанию безопасности, а вакуум силы стремятся заполнить как региональные центры, так и внешние игроки. США по-прежнему делают ставку на силовой фактор, реализуют политику сдерживания региональной силы в лице Ирана и его союзников через формирование нового «центра», что осложняет дипломатические подходы и решения острых проблем региона из-за осложняющейся региональной конъюнктуры.

И такое будет продолжаться долго, как и формирование новых региональных альянсов, что будет только усиливать конфликтогенный потенциал Ближнего Востока, где на карту многие поставили почти всё.

. .