Нагорный Карабах: кто срывает переговоры – Алиев или Пашинян?

Недавно сопредседатели Минской группе ОБСЕ (МГ ОБСЕ) с участием личного представителя действующего председателя ОБСЕ Анджея Каспшика после консультаций в Париже и обсуждения ситуации в регионе в свете недавнего приграничного обострения между Азербайджаном и Арменией предложили конфликтующим сторонам «начать переговоры без предусловий». При этом они отдельно провели переговоры по телефону с министром иностранных дел Азербайджана Джейхуном Байрамовым и отдельно с министром иностранных дел Армении Зограбом Мнацаканяном. Их пригласили в ближайшие недели лично встретиться с сопредседателями для «дальнейшего уточнения позиций сторон с целью возобновления серьезных предметных переговоров».

В заявлении ОБСЕ ничего не говорилось о согласии или несогласии глав МИД Азербайджана и Армении на такую встречу. Отмечалось только то, что сопредседатели «приветствовали конкретные приготовления к возобновлению деятельности по мониторингу» и готовность «всесторонне содействовать переговорам по мирному и всеобъемлющему урегулированию (нагорно-карабахского конфликта — С.Т.) в соответствии со своим мандатом в ОБСЕ». Но сразу возник вопрос о том, что понимать под словесной формулой «без предусловий»: готовность начать переговоры «с чистого листа» или переговоры о переговорах с целью продолжить обсуждение прежней повестки, которая лежала на столе переговоров глав внешнеполитических ведомств Азербайджана и Армении до товузского кризиса? Со стороны МГ ОБСЕ перевод этой формулы с дипломатического сленга на обычный язык не последовал, что наводит на многие размышления.

Прежде всего бросаются в глаза недавние заявления главы МИД России Сергей Лаврова о необходимости сохранить прежние договоренности и наработки МГ ОБСЕ по урегулированию конфликта, на что не отреагировали другие страны-сопредседатели. Это позволяет сделать вывод о том, что в Минской группе либо произошел раскол, либо обозначены противоречия по карабахскому урегулированию, о которых не заявляют публично. И лишь с учетом этого фактора можно вписать в определенную логику последующие события и заявления, с которыми выступают лидеры Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха, обозначая основные фабулы противостояния. Начнем с Баку. Президент Азербайджана Ильхам Алиев дал пространное интервью Азербайджанскому телевидению, Общественному телевидению и Real TV, в котором, в частности, выразил отношение к переговорному процессу по урегулированию нагорно-карабахского конфликта.

«Переговоры фактически не проводятся. Я говорил, что ради имитации мы не будем участвовать в переговорах. Это не означает, что мы отказываемся от переговоров, — заявил Алиев. — Это означает лишь то, что мы не хотим присоединяться к хитрой для нее политике Армении. Наше участие в переговорах ради видимости будет соответствовать этой видимости. Фактически глава Армении сорвал переговорный процесс. Не срывает, а сорвал. Потому что их бессмысленные заявления, шаги провокационного характера делают переговоры бессмысленными». По словам президента, еще одна провокация со стороны Еревана заключалась в требовании того, чтобы «Азербайджан вел переговоры с Нагорным Карабахом, а не с Арменией». По мнению Алиева, «это также означает изменение формата, и, конечно, мы никогда не сможем с этим согласиться… Фактически эти заявления дают основание говорить о том, что Армения вышла из переговоров, не мы, а Армения».

Действительно, Ереван и Степанакерт выдвинули семь условий по урегулированию конфликта, одно из которых предусматривает участие Нагорного Карабаха в переговорном процессе по урегулированию конфликта. В то же время премьер-министр Армении Никол Пашинян выразил мнение, что условия, которые армянская сторона предъявляет для проведения переговоров по нагорно-карабахскому урегулированию, не являются предусловиями. По его словам, есть «некоторые принципы в переговорном процессе», которые армянская сторона «не считает предусловиями». При этом Пашинян назвал конструктивным заявление сопредседателей МГ ОБСЕ, ранее выступивших с предложением начать переговоры без предварительных условий.

Алиев парирует: «Переговоры ведутся между Азербайджаном и Арменией. Это открытая позиция Минской группы и ее сопредседателей. Эта позиция ими неоднократно заявлялась как официально, так и за закрытыми дверями… Они (в Армении) должны понимать, что, если армянские вооруженные силы не покинут наши земли, мира не будет и они сами об этом пожалеют». Этот сигнал он посылает не Пашиняну, а МГ ОБСЕ, указывая, что страны-сопредседатели должны не выступать за переговоры без предварительных условий, а предоставить новую, приемлемую для Баку повестку. Тогда кто же фактически срывает переговоры по урегулированию?

Нагорно-карабахский конфликт — старейший на постсоветском пространстве. Эксперты уже давно расписали его теоретическую часть и детали, которые фигурировали и фигурируют в публичном пространстве. Как пишет в этой связи портал «Кавказский узел», если плясать от печки, то «процесс переговоров вокруг карабахского конфликта начался еще в ходе войны 1992—94 годов». Минская группа ОБСЕ была образована в 1992—93 годы. Ныне действующий формат переговоров сложился в 1997 году. С тех пор Нагорный Карабах не участвует в переговорах. Баку удалось перевести переговорный процесс в русло территориального спора Азербайджана и Армении. Но в дальнейшем бакинской дипломатии не удалось конвертировать свое достижение в конкретный результат. Во многом вовсе не потому, что против него играла и играет умная армянская дипломатия.

Если Степанакерт — это «сепаратист», то для его возвращения под свой контроль Азербайджану необходимо было использовать уникальную методику с приемами «мягкой силы», а не выступать с позиции силы. Чтобы нейтрализовать процесс развития независимой государственности Нагорного Карабаха, надо было проводить внутренние конституционные преобразования, отказываться от ведения жесткой информационной войны, искать возможности, в том числе финансово-экономические, выставляющие преимущества для Степанакерта в сотрудничестве с Баку, а не с Ереваном. Но агрессивный подход Азербайджана исключает возможность проживания в одном государстве азербайджанцев и армян Нагорного Карабаха. Вывести ситуацию из такого состояния нынешнее руководство в Баку не способно. К тому же политика интеграции с Турцией по принципу «одна нация — два государства» отталкивает армян Нагорного Карабаха из-за опасений оказаться в новой Османской империи.

Все остальное — дипломатическая бутафория, потому что нет основы для урегулирования конфликта. Если возвращаться к детальной конкретике, то Баку и Ереван по разным причинам заинтересованы в переговорах с международным посредничеством даже по формуле «переговоры есть — результаты нулевые», что, кстати, соответствует теории переговоров. Вместе с тем у Азербайджана остаются несколько опций. Одна из них — согласиться с вводом Степанакерта в переговорный процесс и попытаться переиграть ереванскую дипломатию в этом формате. Вторая — начать новую войну. Однако не стоит забывать, что неудачи в карабахской войне привели в 1993 году к смещению Абульфаза Эльчибея с поста президента Азербайджана.

Новая война в складывающейся геополитической ситуации создает серьезные риски и не только для азербайджанского руководства. Отсюда третий вариант: действовать по сценарию замораживания конфликта до «лучших времен». Время для выбора пока еще есть.

. .