Почему день народного Единства отмечают 4 ноября

https://youtu.be/EhWghYWsDGg

Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Саныч, добрый день.

Клим Жуков. Добрый день. Всем привет.

Д.Ю. А вот тут буквально на днях случилось 4 ноября — День какого-то всенародного единства, или как они его называют.

Клим Жуков. День национального единства.

Д.Ю. О — национального единства, да! Что это такое вообще? Это о чём там речь — что мы празднуем? Хотелось бы квалифицированный ответ.

Клим Жуков. Я, с твоего позволения, расскажу, что мы празднуем, а потом дам ему единственное правильное название, которое чисто научно, объективно, проверяемо и верифицируемо может у него быть.

Д.Ю. Я много лет этого ждал, давай!

Клим Жуков. Это, собственно, главная цель, потому что от выходного-то глупо отказываться, по крайней мере, нужно понимать, что это за выходной.

Д.Ю. Я бы сказал, что это безумие — отказываться от выходного.

Клим Жуков. Да, недопустимо.

Д.Ю. Я, извини, тебя перебью: на закате советской власти ходили шутки, что все праздники советским людям нужны только для того, чтобы нажраться. А сейчас всё радикально изменилось, и праздники нам, оказывается, нужны для чего-то другого. Так вот, хотелось бы узнать — для чего?

Клим Жуков. Вот на это, боюсь, не отвечу. Зачем праздник, да, сейчас я разъясню, что на самом деле мы празднуем. Кстати, знаково, но об этом в заключении. У нас, как известно, есть 2 новых мега-праздника, которые являются некими скрепообразующими, вокруг которых строится новая государственная идеология — это День независимости России, который пришлось переименовать просто в День России, потому что народ среагировал безошибочно и назвал это день «День, когда от России перестало что-либо зависеть».

Д.Ю. Народ можно понять, да. Независимость от чего у России образовалась — от бывших советских республик, в которых осталось — сколько, говорят — 25 миллионов русских, да? Это от них независимость, видимо?

Клим Жуков. Да. Да. Ну мы стали не зависеть одновременно от Белоруссии, Украины, Казахстана, ещё много кого.

Д.Ю. Величайшее достижение.

Клим Жуков. И они нас, видимо, угнетали, т.е. если это День независимости, то получается, раньше мы были зависимы, т.е. завоёваны.

Д.Ю. А теперь обрели независимость.

Клим Жуков. Да.

Д.Ю. И вот на Украине мы уже видим веские плоды. 

Клим Жуков. Да, но у них там уже вторая итерация независимости, а у нас пока только, слава Богу, первая. Надеюсь, до второй не доживём.

Д.Ю. Я тоже надеюсь, да.

Клим Жуков. Так прозорливый Боря Ельцин догадался в 1998 году переименовать просто в День России — это так, завуалированно. Ну по крайней мере, тут хоть как-то понятно: вот мы были одной страной большой, а стали одной маленькой страной, поменьше, поэтому теперь мы это празднуем. Это, по крайней мере, понятно, что мы празднуем. И вот второй у нас — 4 ноября. Всю жизнь праздновали 7 ноября, потому что это День Великой Октябрьской социалистической революции — кстати, с праздником! И вас также.

Д.Ю. С праздником!

Клим Жуков. Потом это переименовали в День согласия и примирения, потому что праздновать социалистическую революцию в буржуазном государстве как-то глупо, а потом решили, что нет, вот это 7 число — оно напоминает постоянно, и нужно бы как-то отодвинуть, чтобы его заретушировать, забыть и вычеркнуть. Ну и отодвинули на 4 ноября. Инициатива была выдвинута в сентябре 2004 года Межрелигиозным советом России, инициатива исходила именно оттуда — запомним, это важно!

Д.Ю. Инициатива примирения, да, и объединения?

Клим Жуков. Да-да-да, что нужно праздновать 4 ноября и некий День народного единства. Немедленно поддержал наш тогдашний Патриарх Алексей Второй Ридигер.

Д.Ю. Царство ему Небесное.

Клим Жуков. Так точно. И пошло это дело в Думу, где приобрело законченные формы и было представлено в виде законопроекта, который выдвинула партия «Единая Россия» в лице гражданина Богомолова, который тогда был, если я не ошибаюсь, зам. думской фракции «Единая Россия», и конечно же, Владимира Вольфовича Жириновского — ещё одного известного «любителя» достижений большевиков, лично Ленина и прочих то английских, то германских шпионов. И прошла в Думе эта инициатива с подавляющим перевесом. Все коммунисты из КПРФ проголосовали «против» гордо, их там было, если не ошибаюсь, 104 человека — все они проголосовали «против», точно зная, что «за» будут голосовать 328. Т.е. могли, в общем, и «за» проголосовать — ничего бы не изменилось. Могли бы просто не голосовать — тоже ничего бы не изменилось. Но можно было повесить себе ещё один значок борцов с кровавым режимом.

Д.Ю. Повесили, да.

Клим Жуков. Повесили, да, и теперь мы празднуем. Сразу же возник вопрос: что это такое — 4 число, что это за день-то такой? Пришлось пояснять. Пояснили. Валерий Богомолов в интервью «Р:-новости» говорил так: «В 1612 году Россия освободилась от польских захватчиков, закончились времена Смуты». Патриарх: «Этот день напоминает нам, как в 1612 году россияне разных вер и национальностей преодолели разделение, превозмогли грозного недруга и привели страну к стабильному гражданскому миру». Извините… И официальное пояснение к проекту Закона процитирую: «4 ноября 1612 года воины народного ополчения под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяли Китай-город, освободив Москву от польских интервентов и продемонстрировав образец героизма и сплочённости всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе». Это я только 3 зачитал, на самом деле таких цитат я могу привести 33 или 333 — они примерно в общем про это.

Д.Ю. Знаешь, я вот малограмотный в историческом плане, но даже я, потыкав 3-метровой палкой, обнаружу там с десяток несообразностей. 

Клим Жуков. Я даже иногда, видишь, смеяться начинаю случайно, неконтролируемо. Вот что важно: ровно 4 ноября второй праздник Казанской Божьей Матери. Первый — в честь обретения её в 1579 году — празднуется летом.

Д.Ю. А как её обрели?

Клим Жуков. В Казани было чудесное явление — обнаружилась точно по месту указания икона, оказалось, что она чудотворная. Изображена была Божья Матерь с младенцем, написанная по чину, скажем так, урезанная «Одигитрия», т.е. «Указующая путь» — это один из канонических способов изображения Божьей Матери: она там чуть-чуть, грубо говоря, увеличенная фигура, чуть сдвинутая. Вот такая икона обнаружилась. Её праздновали, как чудотворную, день обретения летом, в июле, если не ошибаюсь.

Д.Ю. Ещё чуть-чуть углубимся: а чудотворность, без всяких попыток подколоть, она как-то сертифицируется? 

Клим Жуков. Конечно, она должна сертифицироваться высшими представителями или представителями высших представителей РПЦ, т.е. нужно прийти и зафиксировать — вот мы вынесли икону, например, вот как Владимирская икона Божьей Матери, всем известно, защитила Москву от нашествия Тамерлана. Теперь есть такая улица Сретенка, где праздновали Сретенье, т.е. встречу, иконы Владимирской Божьей Матери. Все посмотрели, что икону вынесли, Тамерлан ушёл — т.е. что: икона явно чудотворная. Вот например так.

Д.Ю. И это сертифицировано, да?

Клим Жуков. Да.

Д.Ю. А Казанская какие чудеса совершила?

Клим Жуков. Я не помню.

Д.Ю. Ну каких-то глобальных?

Клим Жуков. Не помню.

Д.Ю. Ясно. Так.

Клим Жуков. Это важно: 4 ноября празднуется её второй праздник.

Д.Ю. Что за второй?

Клим Жуков. А я расскажу, просто мы запомним пока эту дату, что это именно 4 ноября, которое почему-то чудом — тоже, кстати, явно проявление чудотворности — чудом совпало с Днём народного единства. Так вот, явно, что речь про Смутное время и его преодоление, как нам явствует из всех цитат. Смутное время, как мы помним, это у нас с 1603 года по 1613, когда Михаил Романов, первый царь из этого рода, сел на трон.

Д.Ю. 10 лет.

Клим Жуков. Да. Сначала у нас там просто была гражданская война чуть-чуть, потом в неё активно вмешались соседи, и вот, собственно, тут о преодолении вражды ещё и ко всему прочему с соседями. Соседи — это в первую очередь, как нам говорят, поляки. На самом деле, конечно, представители Речи Посполитой, потому что это далеко не только поляки. Но в общем, вот они. Сначала они вмешивались в Смуту так, чуть-чуть…

Д.Ю. На полшишечки.

Клим Жуков. Да даже не на полшишечки, на мизинчик, и не как государство, а как частная инициатива неких лиц. Потому что у нас случились неприятности, потому что умер сначала Иван Грозный, потом вдруг умер его малолетний сын Дмитрий Иванович в Угличе в 1591 году.

Д.Ю. Это которого он убил?

Клим Жуков. Нет, это его маленький сын, 8-летний…

Д.Ю. Многие не знают.

Клим Жуков. У него был маленький сын, 8-летний, Дмитрий Иванович. Он играл в ножички на заднем дворе княжеского супертерема, и в это время у него случился приступ эпилепсии, он упал на ножичек горлом.

Д.Ю. И так 37 раз подряд?

Клим Жуков. Это неизвестно, потому что история настолько мутная, неизвестно, это на самом деле было так или как-то по-другому, т.е. это не смогли разобраться прямо тогда же. Т.е. тогда, конечно, было назначено следствие, потому что это не просто ЧП, это караул! Но и тогда не смогли разобраться.

Д.Ю. Царевича умертвили.

Клим Жуков. Да, а чуть позже скончался старший наследник Грозного — царствующий наш кесарь Фёдор Иванович Рюрикович, и после него стал править временщик Борис Годунов — «Бориску на царство!» Его признали через Земский Собор официально царём, но его положение было предельно шаткое, потому что он не был Рюрикович, у него прав на трон вот так, суперавторитетных, всеми признаваемых было очень мало. Потому что у нас была одна династия — Рюриковичи, а кроме Годунова, который, конечно, был очень уважаемый и могущественный человек, но там были настоящие Рюриковичи, пускай 7-ая вода на киселе, но всё-таки потомки Рюрика, и они, конечно, были не очень рады.

Д.Ю. А это было недопустимо, да? Если кровь жива, то вот эти должны править, да?

Клим Жуков. С одной стороны, да, но с другой стороны тут на одной стороне весов висело местническое положение боярина или князя, а на другой стороне его кровь, это могло не совпадать вполне. Годунов — это был выдвиженец времён Ивана Грозного, который набрал такую силу, что ему, в общем, было всё равно, кто что об этом думает, потому что Годунов первое, что стал делать, оказавшись на царстве — стал прищемлять хвосты всем недовольным, причём делал он это гораздо круче Ивана Грозного.

Д.Ю. Но за это его почему-то не помнят, да?

Клим Жуков. Дело в том, что он не боролся с этим боярством и княжеством, как с классом — он боролся с некоторыми людьми, которые ему не нравятся, например, с князьями Мстиславскими. Ну это, извините, милые бранятся — только тешатся. По этому поводу Алексей Константинович Толстой писал в своём замечательном сатирическом произведении «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева»: «Борис же, царский шурин, не в шутку был умён, брюнет, лицом недурен, и сел на арский трон. При нём пошло всё гладко, не стало прежних зол, чуть-чуть было порядка в земле он не завёл. К несчастью, самозванец, откуда ни возьмись, такой задал нам танец, что умер царь Борис. И на Бориса место взобравшись, сей нахал от радости с невестой ногами заболтал». Кратко, но ёмко, потому что во время правления Бориса Годунова, как я уже описал, было серьёзное политическое нестроение в обществе, ну из-за того, что просто не Рюрикович, и ему приходилось заниматься безосновательными политическими репрессиями, что не добавляло спокойствия, а с другой стороны, экономику государства к тому времени во времена Фёдора Ивановича и за время правления Бориса Годунова серьёзно расшатали. Она и так была не в полном порядке после Ливонской войны, которую вёл Грозный, но вместо того, чтобы её укреплять, её продолжили доразваливать. И достигли известных успехов в этом.

Д.Ю. Но виноват-то Иван Грозный, понятно?

Клим Жуков. Естественно, он уже умер 20 лет как, а всё ещё виноват. Кстати, у нас есть гораздо более серьёзные специалисты в этом — вот Ленин до сих пор виноват, уж почти 100 лет прошло, а он до сих пор виноват.

Д.Ю. Да, бомбы закладывал, плюс, помнишь, недавно этот польский самолёт упал когда с их пьяным президентом — ключевой тезис-то был: «Дотянулся, проклятый».

Клим Жуков. Ну, экипаж гвардейской сосны был представлен к правительственным наградам.

Д.Ю. Так-так, давайте вернёмся.

Клим Жуков. Да, и тут случилось то, что вообще является явно совершенно вмешательством перста Божьего, который просто этих гадов хотел с лица России сковырнуть вот так вот, потому что в Перу извергся в 1600 году вулкан под названием УайнапУтина (Waynaputina), или ПутИна, и вот этот Уайнапутин бахнул так, что у нас 3 года продолжался период вулканических зим, т.е. были очень холодные зимы и были страшные неурожаи, начался голод. Политическая нестабильность, разваленная экономика и голод — это всё, что нужно звезде рок-н-рола для того, чтобы сойти со сцены. В Речи Посполитой, сначала в Киеве, появляется чудом выживший царевич Дмитрий, он же Лжедмитрий Первый.

Д.Ю. Чуть отскочив: а голод везде был, и в Европе тоже холодно было?

Клим Жуков. Да, ну просто в некоторых местах успели сделать какие-то запасы, там было получше с экономической ситуацией, поэтому где-то это не сказалось так сильно. В Европе Гольфстрим, там вообще теплее, они не так остро это переживали. А у нас и так зона рискованного земледелия, а тут ещё год за годом ничего не растёт по причине того, что зима очень холодная и лета фактически нету — там поливает дождь, потом всё это убивает морозом, в общем, ничего не росло. В Польше то же самое было в это время — там был точно такой же голод, который вылился в серию восстаний, которые называются у них там рокошем, с которым боролся король Сигизмунд Третий. Так вот, появляется благодаря Уайнапутину некий персонаж, который представляет себя царевичем Дмитрием Ивановичем. Его очень сразу полюбили магнаты Речи Посполитой Юрий Мнишек, который потом выдал за него свою дочку Марину, Лев Сапега, Адам и Казимир Вишневецкие, ну и другие люди с очень громкими фамилиями. Они представили его королю Сигизмунду Третьему Вазе, он был швед, он был Сигизмунд Густавович Ваза. По матери он был Ягеллон, а по отцу он был швед.

Д.Ю. По отцу был Вазой.

Клим Жуков. А по отцу был просто Ваза, да. Как говорили, в это время в Швеции, а Швецию в русских гимназиях не проходили, потому что у них был один приличный человек, да и тот Ваза. Так вот, Сигизмунду очень понравился молодой человек, но он не мог оказать ему решительно никакой поддержки, потому что он в это время воевал со своими шведскими родственниками, и ему Сейм не подписал бы ещё и войну с Россией в это время, а значит, у него не было денег. Но магнатам он действовать разрешил.

Д.Ю. Магнаты — это тогдашние олигархи? 

Клим Жуков. Да, тогдашние феодальные олигархи. И магнаты стали активно помогать Лжедмитрию, он же Самозванец, медийной поддержкой и деньгами, а также предоставлять ему наёмников, собственные военные базы и т.д. У него началась частная война. Частную войну Лжедмитрий вёл не так, чтобы успешно, его регулярно били, но в это время все наши недовольные местные олигархи вдруг поняли, что Годунова можно сковырнуть под таким соусом, потому что Годунов, повторюсь в третий раз, не всем нравился. Годунова сковырнули. Помнишь, как там у Пушкина: «Пойдём душить борисовых щенков…» Ну вот, задушили. И Лжедмитрий оказался в Москве. В Москве он пробыл очень недолго, потому что он привёл с собой всю эту сволочь из Речи Посполитой, со своими наёмниками эта сволочь пришла же, не одна, естественно.

Д.Ю. А наёмники со всей Европы, как это принято было?

Клим Жуков. Да откуда угодно! И они устроили такое в Москве, что это очень не понравилось местному населению, и Лжедмитрия в 1606 году прямо на его же свадьбе убили.

Д.Ю. Как — зарезали, закололи, что сделали?

Клим Жуков. Да разорвали просто на куски…

Д.Ю. Просто порвали, блин!

Клим Жуков. Потом сожгли, зарядили в пушку и выстрелили в сторону Польши.

Д.Ю. Правда?

Клим Жуков. Да.

Д.Ю. Молодцы!

Клим Жуков. Но ничего не закончилось, потому что в уже 1607 году появляется новый Самозванец — Лжедмитрий Второй, который тоже был чудом выжившим Дмитрием.

Д.Ю. Я смотрю, организаторы не угомонились, да?

Клим Жуков. Тут в данном случае просто была открытая вакансия царя, и был идеальный случай, когда был законный царевич, который умер при крайне смутных обстоятельствах. Плюс общее нестроение, бардак в стране — и открылась форточка Овертона, туда полезла всякая дрянь откровенно. Лжедмитрий Второй собрал очень солидные силы, которые, кстати, в первую очередь формировались из участников разгромленного польского рокоша, т.е. нужно понимать, что это были не просто наёмники, это был цвет подонков со всей Европы, самые лучшие люди дна Европы оказались под рукой этого Лжедмитрия. Да, ну и, естественно, все недовольные у нас, которые ратовали за что-то хорошее против чего-то всего плохого. Он довольно быстро занял значительную часть страны и осадил страну, организовав лагерь в Тушине, откуда мы знаем его под именем ещё и Тушинский Вор. Тушинский Вор оказался для народа ещё хуже, чем Лжедмитрий Первый, потому что, повторюсь, с ним были на этот раз не просто какие-то политические чины из Речи Посполитой со своими какими-то дружинами, у него была полноценная армия наёмников, которая просто грабила, потом этим наёмникам нужно было платить, для чего взымались налоги безостановочно, изымалось продовольствие. Ну и как-то народ вдруг понял, что этот тоже неправильный царь. Точкой сопротивления стал Новгород, где стояли войска Скопина-Шуйского Михаила Васильевича, тогда ещё молодого относительно человека, даже по средневековым меркам. Так вот, Скопин-Шуйский был, во-первых, очень толковый военный, во-вторых, толковый дипломат, в тактическом смысле, потому что он заключает со Швецией, а у нас в то время ещё и со Швецией было не всё в порядке, понятное дело, из-за выходов к Балтийскому морю — там давно тянущаяся история. Он заключает Выборгский договор, по которому развязывает себе руки на севере, и заключает не просто мир, а союз со Швецией, и шведский король предоставляет ему корпус наёмной пехоты под командованием Якоба Понтуссона Делагарди.

Д.Ю. Известный персонаж, да.

Клим Жуков. Весьма, да. И вот то, что потом стало называться «новгородским разрядом», т.е. служилые люди северо-западных земель наших и шведский корпус начинают вышибать войска Лжедмитрия, откуда только можно дотянуться. С одной стороны, это было хорошо, потому что, во-первых, наши стали побеждать, здоровые силы, но при этом здоровые силы в обмен на поддержку шведов обещали им наши северные территории. С другой стороны, шведы бы их сами забрали в тот момент. И при этом они таким образом дали прямой повод Сигизмунду Третьему вмешаться во внутреннюю гражданскую войну в России, потому что — напомню — Речь Посполитая прямой военный враг Швеции. Пока Швеция вела какую-то дипломатическую игру свою, поляки не имели никаких прямых поводов, чтобы вмешаться, а теперь шведский корпус — 5 тысяч человек шагает по России и бьёт там польско-литовских парней. И поэтому Сигизмунд «выбил» из Сейма согласие на ведение войны, на вторжение. Таким образом, он продолжал войну со Швецией — вот и всё, он не воевал с Москвой, а просто продолжал войну со Швецией. Некоторое время не могли справиться со Скопиным-Шуйским, потому что, повторюсь, это был очень толковый военачальник, кроме того, у него был весомый аргумент — это корпус Делагарди: линейная пехота, сформированная по голландскому образцу, которой в этом регионе противопоставить было фактически нечего, потому что это комбинация баталий пикинеров, прикрытых мушкетёрами, которые дисциплинированы, умеют держать строй, умеют взаимодействовать на поле боя — это очень мобильные силы, с одной стороны, с другой стороны, её практически невозможно опрокинуть главной ударной силой этого региона — конницей. И всё было бы хорошо, но, во-первых, умирает Скопин-Шуйский внезапно…

Д.Ю. Молодой?

Клим Жуков. Да, и становится во главе армии Дмитрий Шуйский, совсем не блиставший талантами — это во-первых, а во-вторых, шведский корпус, оказавшийся в отрыве от основных собственных баз обеспечения, перестаёт получать зарплату, и солдаты отказываются идти в бой в какой-то момент, потому что это наёмники, они воюют только за деньги, у них никаких других стимулов нету.

Д.Ю. Многие не знают, но солдат — это «сольдо».

Клим Жуков. И в битве при Клушине Делагарди просто заключает сепаратный мир с поляками.

Д.Ю. Молодец какой.

Клим Жуков. Ну потому что солдаты отказались воевать, ему нужно было обеспечить себе проход домой, чтобы заплатить им зарплату, чтобы его самого не убили, а Шуйский остаётся один на один с польским корпусом Станислава Жолкевского, который вдребезги разбивает наше войско. И все успехи Скопина-Шуйского оказались перечёркнуты, потому что убежавший из Москвы Лжедмитрий Второй…

Д.Ю. Прибежал обратно?

Клим Жуков. Прибежал обратно, с другой стороны на Москву шли поляки, и царь Василий Шуйский оказывается в крайне незавидном положении, потому что вступают в Москву поляки, которых бояре пригласили под предлогом защиты Москвы от Лжедмитрия, и Василия Шуйского убирают аккуратненько с престола, берут его в плен. Самое главное — в это время Сигизмунд осаждает Смоленск, лично с польской армией. Он приходит под Смоленск, берёт его в очень долгую осаду. Смоленск — это была мощнейшая, современная, построенная буквально усилиями всей страны крепость, её сдали в строй в 1602 году, т.е. это был высший писк военно-инженерного искусства своего времени, её взять штурмом было практически невозможно, по крайней мере быстро, и стоит эта армия под Смоленском, и туда приезжают посольства договариваться с королём. Это получились у нас 3 точки политического фокуса: это был Смоленск и армия Сигизмунда, это была Москва, где фактически также управляли поляки, но там ко всему прочему была и наша боярская Дума седьмичленная — то, что потом стали называть Семибоярщиной, и Калуга, где находился Лжедмитрий Второй. Но Лжедмитрия Второго быстро грохнули, а Сигизмунд выдвинул ценную инициативу — признать русским царём его сына Владислава, при условии того, что он примет православие.

Д.Ю. Молодец.

Клим Жуков. Ну естественно, что он примет православие — это уже наши предложили. Т.е. он должен был принять православие, стать русским царём. Напомню, что он по бабушке Ягеллон, а значит, немного Рюрикович, потому что Ягайло был сыном Иулиании Тверской, княжны, которая как раз тоже была из Рюриковичей. Поэтому он, в общем, какой-то процент крови Рюриковичей имел и имел право на трон. Т.е. таким образом, мы, получив наконец-то законного царя, который стал бы православным, теоретически стали бы очень слабой конфедерацией с Речью Посполитой, ну просто потому что у нас одна правящая династия. При этом папа из страны, которая теперь принадлежит его сыну, уводил войска, мы получали полную самостоятельность. Идея была отличная, т.е. придумано было великолепно!

Д.Ю. Сигизмунд был не дурак, я смотрю.

Клим Жуков. Да и наши тоже — там все понимали, как вести подковёрную игру. Но Сигизмунд был не просто не дурак, а ещё и сильный не дурак — он идею-то придумал, и она очень всем понравилась, вот от низов до верхов, потому что всех, это уже всё-таки 1610-ый год, страшно залдолбало, что их могут в любой момент убить, или можно умереть от голода, или может быть, тебе сейчас всё сожгут. В общем, было очень неспокойно, поэтому какой-то царь был лучше, чем никакого. Седьмочленные бояре при этом отчётливо понимали, что как только к ним приедет этот самый королевич Владислав и примет присягу царскую, это человек не просто чужой, это чужой человек со всех больших букв, он суперчужой, он вообще не из России, он здесь никого не знает, он не говорит по-русски, поэтому управлять он не может никем, у него будет титул царя, но у него нет никаких рычагов давления — управлять будут они, эти самые бояре, и неплохо на этом поднимутся, естественно. Так вот, всё было замечательно придумано, со всех сторон проект великолепный, кроме одного: Сигизмунд этого всего делать не собирался.

Д.Ю. Молодец!

Клим Жуков. Он хотел всё забрать себе силой. Смоляне в Смоленске, в этом неприступном городе, который символизирует это самое наше национальное единство, посылали к Сигизмунду послов из крепости и говорили: сними осаду, мы готовы принять твоего сына королём, царём, и Сигизмунд никуда не уходил, продолжая бомбардировать город и морить его голодом, потому что ему не нужно было Россию в виде союзника, ему Россия была нужна в виде колонии. Ему вот так хватало одной Литвы в виде союзника, в виде конфедерата, потому что, кто не знает, Литва и Польша — это всё-таки два соседних государства, а не одно государство, которые объединены Унией, и поэтому Литва имела известную долю самоуправления, и вроде бы король Польши и великий князь Литовский, по сути дела должен был договариваться отдельно с литовской знатью, отдельно с польской знатью, и например, польский Сейм мог не пустить воевать польские войска, когда Литва вела войну, и наоборот.

Д.Ю. Ну всё на пользу, короче.

Клим Жуков. Всё там было организовано тоже хорошо, да, и вот такой Литвы Сигизмунду было достаточно, ему ещё и Россия туда была не нужна. Ему Россия нужна, как колония, чтобы грабить напрямую, ставить туда своих феодальных ставленников, нарезать им здесь землю, чтобы тут наконец всё заиграло другими красками. И как только населению, и в первую очередь, конечно, знати, стало понятно, что никакого нового царя у нас не будет, а будут нас и дальше лупить и в хвост, и в гриву, некий Прокопий Ляпунов на Рязанщине отказался платить в Москву налоги…

Д.Ю. Это вызов, так.

Клим Жуков. .. сказав, что у нас есть договор вполне конкретный с Сигизмундом. Будет царь Владислав — будут вам и налоги, и что хотите. Но при этом только что этот Прокопий Ляпунов поддерживал олигархический клан Трубецких, которые имели серьёзные шашни с самом Лжедмитрием Вторым.

Д.Ю. Хорошая фамилия: Тру Бецкой.

Клим Жуков. Неважно. Тут Ляпунов выступил, как самостоятельная фигура, и вся Рязань прекратила платить налоги. И в Рязань стали стекаться все недовольные текущей ситуацией. Создалось Первое ополчение, туда быстро включились очень многие города России, не все, правда, но очень многие. Собралась очень серьёзная военная сила, которая пошла на Москву и осадила её. Но тут сказалась полная слабость этого самого Первого ополчения, потому что, с одной стороны, да — это было много народу, это было много вооружённого народу, там была масса военных профессионалов, собственно, не нужно думать, что Первое ополчение — это какие-то мужики в лаптях с вилами. Это в первую очередь представители служилой корпорации, которые вышли на войну в данном случае таким образом. Но это воины-профессионалы в основном. Самое главное: у них не было единого руководства. Они не пользовались не только общерусским непререкаемым авторитетом, они внутри себя не имели одного авторитета. Закончилось всё плохо, потому что, например, Иван Заруцкий со своими казаками Первое ополчение просто покинул.

Д.Ю. А чего с вами, с дураками, ходить, да?

Клим Жуков. Ну, у всех же были свои яркие индивидуальности, своё мнение было, и нужно было уважать непрерывно. Но конечно, Первое ополчение получило точное отражение всей системы русского государствования того времени со всеми её негативными чертами и без позитивных практически просто, потому что царя-то не было в качестве авторитета главного. Потому что они внутри Первого ополчения принялись активно местничаться, т.е. выяснять, кто старше. Так вот, Первое ополчение сидело под Москвой, вынужденно приняв пассивную тактику. Спасло только одно — что Сигизмунд воевал со Швецией и не мог физически всё это прихлопнуть буквально вот так вот, потому что вторжение серьёзной армии Первое ополчение остановить бы не смогло, оно не могло даже взять Москву. Там отлично себя чувствовал некоторое время гарнизон польский, эта самая Седьмичленная боярская Дума, ну а Москва — это ещё более мощное укрепление, чем Смоленск, чтобы его брать, нужны были осадные орудия, которые стоили безумно дорого.

Д.Ю. И были не у всех, да?

Клим Жуков. Не просто не у всех, кто не знает, на всех пушках главного калибра всегда выбивалось имя царя и что по его личному повелению отлито, потому что это стоило денег чудовищных — у нас сейчас, наверное, так атомные ракеты стоят, примерно так. Пал Смоленск, потому что войска Первого ополчения пытались его деблокировать, были биты, и Смоленск был взят, после чего Первое ополчение стало разваливаться буквально на глазах. Т.е. они всё ещё продолжали сидеть у себя в осадном лагере, но как-то всё шло ни шатко ни валко, и было понятно, что это всё не закончится ничем. Но в это время собирается Второе ополчение — как раз начал его собирать Кузьма Минин. В Нижнем Новгороде собирал он его на совсем других основаниях, потому что в первую очередь он стал не собирать ратных людей, а он стал собирать деньги.

Д.Ю. Для многих открытие.

Клим Жуков. Он стал собирать деньги, стабилизировал финансовую систему, учредил регулярный сбор налогов, который был не только объявлен, но ещё и выполнялся.

Д.Ю. Это самое тяжёлое.

Клим Жуков. Вдруг оказалось, что все местные богачи, которые только есть, от бояр до купцов, вынуждены платить экстраординарный налог.

Д.Ю. Кого он там в плен взял, чтобы они платили?

Клим Жуков. Да там много кого он взял в плен, но факт в том, что деньги стали поступать. И он стал платить ратным людям зарплату регулярно.

Д.Ю. Я бы заострил, что это не люди бросились к Кузьме Минину, а Кузьма Минин сделал так, что люди вынуждены были платить деньги и идти служить — это ключевое, на мой взгляд.

Клим Жуков. Да. Да. Ну, платить деньги, а служить они сами к нему пошли, потому что выяснилось…

Д.Ю. Деваться некуда, да?

Клим Жуков. … что там платят зарплату регулярно, причём зарплату гораздо выше, чем даже была при Борисе Годунове, когда всё вроде бы было в порядке. Это была ценная инициатива, народ стал присоединяться к нижегородскому ополчению, потому что там был порядок. Там вдруг оказался порядок, а где порядок, там немедленно оказались деньги. И как минимум, те, которые не присоединялись к ополчению, не оказывали ему противодействие. Хотя, конечно, были и те, кто оказывал. Но факт в том, что это была сила, и туда пригласили испытанного военачальника Дмитрия Пожарского. Пожарский был князь — это важно, но он был не перворазрядный князь, не первостатейный, и он не имел права командовать ополчением, потому что там были люди куда более знатные, правда, гораздо менее опытные, как военные. Обставлено всё было идеально, чтобы не было местничества потом, чтобы не было местнических споров: его пригласили, и Пожарский отказался. Его пригласили ещё раз, и он ещё раз отказался. И только на третий раз сказал: ну если уж вы так меня уговариваете, то я, конечно, наверное, пожалуй соглашусь, но уж вы давайте будете меня слушаться, потому что, в конце концов, это же не мне надо, а вам. И уж как-то так всё было обставлено, что вот наконец у них появился военный руководитель, обладавший опытом и безоговорочным авторитетом в стане своих сторонников.

Д.Ю. Ну т.е. это вынужденная театральность, которая преследовала специальные цели?

Клим Жуков. Да. Да. Т.е. по крайней мере, люди, которые были старше по местническому статусу, таким образом не чувствовали себя оскорблёнными, что какого-то им этого на шею посадили. А тут вроде бы как сами пригласили, не потому что их заставили, а потому что они сами согласились. Вот так! Это было очень важно.

Д.Ю. Ещё бы!

Клим Жуков. И всё это ополчение пошло в Ярославль в первую очередь, там, где Дмитрий Пожарский имел своих родственников, он сам из Ярославля происходил, где ему было на кого опереться. Там был организован Совет всея земли, т.е. временное правительство, что тоже очень важно, и в отличие от того временного правительства, которое мы знаем по истории 1917 года, это временное правительство страну смогло довести до фактически Учредительного собрания, т.е. Земского Собора, и успешно провести этот самый Земский Собор гораздо позже. Но к этому ещё вернёмся. Образовалось правительство, и вот у нас есть войско с единым командованием, финансовая система которая — о ужас! — работает, и правительство. Ну, осталась ерунда — осталось поляков разбить и выкинуть к чёртовой матери из страны. А поляки чувствовали себя не очень хорошо, потому что остатки войска Первого ополчения были больше польского гарнизона заметно, хотя тот тоже был не маленький, но выйти воевать с ними в чисто поле польско-литовский гарнизон не мог, и в столице образовался некий такой сложный компот — там сидели Седьмочленные бояре, Семибоярщина, сидели поляки с литовцами, сидела куча наёмников, они просто блокировали столицу полностью. Вокруг сидело Первое ополчение какое-то мутное. Туда, в Москву устремился корпус гетмана Яна Ходкевича.

Д.Ю. Ну т.е., закрепляя картину: у этих не было сил заштурмовать и взять…

Клим Жуков. Войти, а у тех — выйти.

Д.Ю. … а те выйти не могли.

Клим Жуков. Да, но в итоге столица была полностью блокирована, и управление оттуда производиться не могло, что разлагало страну, откровенно говоря, потому что Москва — это не просто сакральный центр, что он сакральный — это, конечно, очень важно, но это, самое главное, то место, где находятся все приказы, т.е. министерства, а раз там находятся все министерства, там находятся все их архивы. Т.е. чтобы это воссоздать полноценно заново, это нужно, чтобы у тебя вся страна была мирная, чтобы можно было спокойно поехать во все города и веси, снова всех переписать, начать собирать налоги, переписать разрядные и военные книги. Это можно, если тебе мешать не будут. Но будут, мешать стали бы, поэтому нужно было брать Москву. И поляки тоже понимали, что Москву отдавать нельзя, туда пошёл корпус Яна Ходкевича с очень серьёзными военными силами и самое главное — с огромным обозом с огнеприпасами и продовольствием. И вот если бы он прошёл в Москву, а войска Первого ополчения не смогли бы его остановить, он был слишком мощный для этого, если бы он прошёл в Москву, вот тогда вся история могла бы: а) как минимум затянуться, б) пойти как-то не так, потому что Москву и Второе ополчение не смогло бы взять, потому что опять же у них не было тяжёлых пушек в нужном количестве, а полевая артиллерия с этими стенами ничего бы не сделала. Имея еду на месте, поляки там могли бы просидеть месяцы и месяцы, а месяцы осады — это самый страшный риск, который бывает на войне того периода, потому что мог начаться боевой понос, могла, самое страшное, закончиться война Швеции и Речи Посполитой, потому что вот тогда бы они имели дело не с отдельными корпусами, а с полноценной армией вторжения. В общем, могло всё, что угодно, произойти. Могли кончиться деньги, всё это могло разбежаться, в общем, всё, что угодно. Полякам нужно было просто продержаться, они сидели в крепком месте. И тут-то корпус Ходкевича перехватывают под Москвой: 24 июля под Москвой оказываются передовые силы Второго ополчения, и 20 августа по старому стилю главные силы князя Пожарского, объединившись с войсками Первого ополчения, вдребезги разбивают корпус Ходкевича. После этого становится ясно, что чего хорошего — это у нас 1612 год, напомню — после этого становится ясно, что ничего хорошего войскам поляков и литовцев в Москве не светит.

Д.Ю. А мы захватили, отняли у них порох и еду? 

Клим Жуков. Порох и еду отняли, конечно!

Д.Ю. Т.е. они убежали без пороха и без еды?

Клим Жуков. Да, убежали, в чём мать родила, фактически.

Д.Ю. Это нас усилило, так. А мы эту битву разберём как-нибудь, нет?

Клим Жуков. Обязательно разберём, только позже.

Д.Ю. Еда и порох меня волнуют.

Клим Жуков. Битва за еду и порох происходила 22-24 августа — 3 дня, это было адски напряжённое противостояние, в котором мы могли проиграть.

Д.Ю. А пушки королевские у них отняли? Или они с пушками убежали?

Клим Жуков. Так там пушки-то — это опять же была лёгкая полевая артиллерия.

Д.Ю. А, т.е. они ни на что не шли?

Клим Жуков. Нет, ну конечно, они пригодились, но чтобы штурмовать Москву, это бесполезно, пушки для этого не годились. Гарнизон понял, что всё, дело сделано, их уже никто не спасёт, но тут начальник гарнизона и, видимо, какой-то военный совет поступил, как нормальные позднесредневековые-ранненововременные военные, потому что по неписаным правилам войны того времени осаждённый всегда мог пойти на следующий ход: встретиться с осаждающими и договориться, что в течение, условно, 2 недель они сидят в городе и не выходят. Если в это время их извне не собираются деблокировать, не присылают им помощи, они с полным основанием сдаются, и тогда выходят из города с развёрнутыми знамёнами, под барабанный бой, при оружии, и уходят свободно. Вот тут только был вопрос в конкретных условиях этого выхода: все ли уйдут, не придётся ли выдавать военных преступников, не придётся ли выдавать тех, кого назначат военными преступниками осаждающие — в общем, масса входящих обстоятельств. Чтобы осаждающим было интереснее, постоянно устраиваются вылазки и драки всякие, опять же, чтобы выторговать себе условия получше. И вот в один из моментов таких вылазок, это случилось 22 октября по старому стилю, т.е. почувствуй — с 24 августа, уже 22 октября, т.е. осаждающие даже мощные войска Второго ополчения Москву взять не в состоянии, потому что если бы они могли её взять, они бы её взяли к тому времени уже 2 раза, 3, 4…

Д.Ю. Мне вот очень нравится масса русских слов, например, слово «вылазка», над ним как-то не задумываешься, а когда задумаешься — это кто-то вылезает такой.

Клим Жуков. Да, и вылазка была довольно лихая, дерзкая, креативная, но как-то так получилось, что получили по шапке очень сильно, и пришлось бежать…

Д.Ю. Залезать обратно, да?

Клим Жуков. Залазка должна была быть, паническая залазка. Сперва дерзкая вылазка, потом паническая залазка. И вот они не успели закрыть ворота, и войска, теперь уже мы с полным основанием можем сказать не Первого и Второго ополчения, а Земского войска ворвались в Китай-город.

Д.Ю. На плечах противника.

Клим Жуков. Да, изгоном, как тогда говорили, ворвались в Китай-город, и польско-литовскому контингенту пришлось срочно валить в Кремль, пока вообще всё не пропало. И вот 22 октября по старому стилю…

Д.Ю. Кремль, кто не понимает, это укрепление внутри крепости, да?

Клим Жуков. Да, можете посмотреть — он на Красной площади, очень красивый, до сих пор у нас там есть. Вот туда-то как раз они все и спрятались, забрались в здание Совета Федераций и принялись дрожать.

Д.Ю. Там регулярно кто-то прячется.

Клим Жуков. Да, 22 октября это случилось — захват Китай-города, и 26 октября подписывают договор о капитуляции, который вступил в силу 27 октября по старому стилю, гарнизон покинул Кремль и Москву, а 1 ноября по старому стилю Москву триумфально заняли Земские войска.

Д.Ю. А что в это время делала Семибоярщина?

Клим Жуков. О, Семибоярщина в это время параллельно с поляками выторговывала себе преференции.

Д.Ю. Её резать не собирались?

Клим Жуков. Дело в том, что они все были настолько повязаны друг с другом, что резать пришлось бы всех, и возможно даже, например, каких-то дальних родственников Пожарского, а на это было невозможно пойти — это во-первых, во вторых, как это ни было бы прискорбно, члены этой Семибоярщины и их родственники — это была единственная среда, из которой можно было добыть нового царя, и был только вопрос — кого. По этому поводу был собран Земский Собор в 1613 году.

Д.Ю. Знаешь, я тебя перебью: чем глубже мы в этом разбираемся, тем больше я начинаю понимать большевиков. Ты знаешь…

Клим Жуков. Иногда систему невозможно починить. Можно её просто выкинуть и построить новую.

Д.Ю. Так, извините, перебил.

Клим Жуков. Так вот, случился Земский Собор, где выбрали одного из претендентов на царский трон, кто не в курсе — их было несколько, потому что, например, князья Голицыны, как ни странно, претендовали на то, чтобы посадить князя Василия Васильевича Голицына на трон, а группировка Романовых, кстати, одни из тех, кто больше всех договаривался с поляками и литовцами, они хотели посадить Михаила Фёдоровича Романова на трон, сына митрополита Филарета, который в миру был Фёдор, успел родить сына. Митрополит Филарет был не просто так, он был представителем высшей олигархической аристократии московской, поэтому, собственно, он и был митрополит. Так вот, в 1613 году собрали Земский Собор, и по этому поводу А.К. Толстой писал, что «земля же Михаила взвела на русский трон, свершилось это летом, а был ли уговор, история об этом молчит до этих пор». Ну неважно, на этом, в общем, вся эта история о праздновании и кончилась бы. Сейчас я подробно остановлюсь… точнее, не подробно, а наоборот кратко, пунктиром остановлюсь на хронологии, а пока отмечу одну важную вещь, потому что 26 января 1918 года коварные большевики приняли в Совете народных комиссаров Декрет о введении в Российской республике западно-европейского календаря, переведя нас на современный Григорианской календарь. Т.е. у нас появился «старый стиль» и «новый стиль», и теперь даже вполне образованные люди иногда путают даты в прошлом — по старому стилю и по новому стилю, не всегда понимая, о чём вообще идёт речь.

Д.Ю. Чувствую, что-то страшное ты сейчас скажешь.

Клим Жуков. Пересчёт дат происходит по следующей формуле: если мы говорим о 20 веке, то мы прибавляем к дате по старому стилю 13 дней, если о 19-ом — 12, о 18-ом — 11, а в 17-ом — 10. И поэтому вот всё, что я сейчас сказал, сейчас перечислим. Основные даты вокруг нашего праздника 4 ноября: 24 июля — это получается 3 августа по новому стилю, это передовые силы Второго ополчения у Москвы оказались. 20 августа — это 30 августа по новому стилю — главные силы князя Пожарского у Москвы. 22-24 августа — это 1-3 сентября по новому стилю, сражение и победа над корпусом Хадкевича. 22 октября — 1 ноября по новому стилю, захват Китай-города. 26 октября — 5 ноября по новому стилю, договор о капитуляции с польско-литовским гарнизоном. 27 октября — 6 ноября по новому стилю, гарнизон уходит. 1 ноября — 11 ноября по новому стилю, Земская армия вступает в Кремль. Вот где здесь у нас 4 ноября?

Д.Ю. Я так и знал.

Клим Жуков. Где здесь у нас 4 ноября? Большой вопрос. И совершенно непонятно, как так получилось, что мы празднуем 4 ноября, т.е. это у нас получается 25 октября по старому стилю, по Юлианскому календарю — в этот день ничего не происходило.

Д.Ю. А я могу сказать, почему: потому что этот день должен быть назначен впереди 7 ноября — вот и всё.

Клим Жуков. Ну а почему не 5-е? Оно ж тоже впереди.

Д.Ю. Может, нумерология какая? Ну тогда Казанская Божья Матерь — чтобы сочеталось с этим делом.

Клим Жуков. Вот! Тут-то у нас вступает фактор Казанской Божьей Матери. Как вообще этот праздник-то Казанской Божьей Матери появился? Когда вот всё это происходило поступательно, вдруг выяснилось, что.. причём, не вдруг, а через 11 лет когда у нас уже закончилась Смута, правил царь Михаил, всё было, в общем, благолепно довольно-таки, через 11 лет выяснилось, что Пожарский принёс якобы обет, что если всё это предприятие, которое он затеял, окончится удачно, он построит новую церковь в Москве в честь Божьей Матери и внесёт туда Казанскую икону, которая сопровождала его войска в качестве связующего символа и великой святыни. Якобы у него там случился некий диалог внутренний с Богородицей, она обещала ему помочь, и фактически помогла, и через 11 лет стали эту самую церковь строить, потому что царь с полным пониманием отнёсся к такому предложению. Её построили, освятили, и в 1636 году туда внесли торжественно ту самую икону, которая сопровождала войска Второго ополчения, 22 октября по старому стилю это случилось. И вот прошло ещё время. Нужно понимать, что культ Богородицы был колоссально авторитетен и силён в РПЦ 17 века, вообще в Средневековье, это одна из связующих нитей вообще всей нашей православной культуры , потому что у нас самая почитаемая икона — это Владимирская икона Божьей Матери, которую, по преданию, написал лично евангелист Лука, которую мы — как-то раз мы об этом говорили, когда говорили о феодальной раздробленности на Руси…

Д.Ю. Я про Луку не помню.

Клим Жуков. А вот да, ну это обычная икона византийского письма 12 века, правда, это, конечно, выдающийся шедевр, но это, конечно, к евангелисту Луке не имеет никакого отношения — это городская легенда. Но неважно, в неё верили — это самое главное. И чудеса Богородицы — это вообще было то, чем можно описать всю историю средневековой Руси., они там были постоянно по тем или иным случаям, в том числе в 16 веке, который только что закончился.

Д.Ю. Любимая книга детства — «Трудно быть богом», где кто-то там родил из бедра 6-палого мальчишку, это явный знак был. А потом я как-то уже в возрасте припал к трудам Тита Ливия, где там Ганнибал нападал на Рим, количество знамений на каждой странице меня буквально потрясло: т.е. там любая фигня в облаках или ещё что-то немедленно трактовалась, как полезный для нас знак.

Клим Жуков. Ну или не полезный, кстати.

Д.Ю. Но это потом выяснилось.

Клим Жуков. Да. Так вот, 22 октября 1648 года, т.е. чувствуешь, сколько времени уже прошло от описываемых событий, и даже от того, когда Дмитрий Пожарский задекларировал свой договор с Богородицей, 22 октября по старому стилю 1648 года у юного царя Алексея Михайловича уже рождается первенец, сын, что для правящего монарха было просто кардинально важно. Это вообще в жизни мужчины событие, а тут это не просто событие, это всенародный праздник, государственный — наследник родился. Это случилось опять же 22 октября. И вот тут-то Алексей Михайлович задумался, что слишком много совпадений, и всё связано с иконой Казанской Божьей Матери, и он повелел в этот день праздновать второй праздник в честь того, что эта икона помогла силой явленной на ней Богородицы Дмитрию Пожарскому и Земской армии сокрушить поляков и литовцев.

Д.Ю. Сложно.

Клим Жуков. Это было сделано через очень значительный промежуток времени после победы под Москвой и вообще в Москве, и самое главное, что это чисто религиозный церковный праздник, который к политической истории не имеет никакого отношения вообще. Это просто церковный праздник. И вот теперь мы усилиями Межрелигиозного совета России в светском государстве — почитайте Конституцию, там по этому поводу прямым текстом написано — празднуем религиозный праздник, 4 ноября. А почему 4 ноября? Он же вообще-то 1-го должен праздноваться? Мы только что это выяснили: 22 октября по старому стилю — это 1 ноября по новому, когда захватили Китай-город. А почему, собственно говоря, 4-го? Да потому, что у нас РПЦ живёт по Юлианскому календарю, и она пересчитывает все даты на момент отмены его в 1918 году, т.е. ко всем датам прошлого прибавляет 13 дней. Поэтому это неверно высчитанный под старый стиль праздник.

Д.Ю. Какой-то бред!

Клим Жуков. «Это просто какой-то позор», если говорить словами Швондера. Так вот, а что же у нас было-то 4 ноября? Я знаю, как можно назвать правильно этот праздник. Если посмотреть все исторические источники, которые вообще есть по этому поводу — наши, польские, английские, любые — о том, что происходило вокруг Москвы в это время — тогда не происходило ничего. Поэтому я предлагаю называть день 4 ноября Днём, когда ничего не случилось.

Д.Ю. Хороший день, в общем-то, для нас хороший — у нас всё время какая-то херня происходит. 

Клим Жуков. Да. Но тут вот важно: что там с внутренним наполнением праздника, потому что, может быть, там плюс-минус 3 дня — какая разница, может там событие настолько важное — народное единение — что небольшие смещения датировки, какая разница?

Д.Ю. Я тебе так скажу, ты знаешь, извини, перебью и немножко забегу: лично мне ничего это ни о чём вообще не говорит. Вот ничего и вообще ни о чём. События настолько далеки от нас, что, ты знаешь, это вот как ты, надо иметь специальное образование, чтобы хотя бы знать, что происходило, и посвятить этому достаточно много времени ещё кроме образования, дабы разобраться, почему это происходило вот так и что служило тому причиной. Выволочь событие 400-летней давности — ну на мой взгляд, как-то, мягко говоря…

Клим Жуков. Ещё и с ошибкой.

Д.Ю. Ещё и с ошибкой, да, и назначить не на тот день — мягко говоря, как-то странно. Как-то это вымученно, знаешь. Что такое 7 ноября, оно же 25 октября по старому стилю? Всё просто и понятно, тут никаких сомнений и различных трактовок-то нет. Всё просто и понятно, а это что такое, а самое главное — зачем?

Клим Жуков. Зачем-то — понятно, сейчас озвучим.

Д.Ю. Давай.

Клим Жуков. Тут же ещё второе — чем праздник наполнен? Вот у нас вот 1-е — это взятие Китай-города. Если смотреть с внутриМКАДоцентричных позиций, захват Китай-города — это очень важно, это можно и нужно, конечно, праздновать, но вообще-то Китай-город — это второстепенное укрепление Москвы, фактически предполье Кремля, это сейчас как между Садовым и 1-ым транспортным кольцом, условно говоря.

Д.Ю. Болельщики «Зенита» взяли Чертаново. 

Клим Жуков. Да, это если говорить прямым текстом, это маленький промежуточный эпизод, который вообще ничего не решал, потому что только захват Кремля мог что-то вообще означать для всей войны, потому что Кремль, повторюсь, это приказы — все, архивы — все, это все царские регалии, там царский трон находится и там находится Успенский кафедральный Собор — главный Собор всей России, связующий стержень вообще, который есть у РПЦ, которая в это время выступает главной скрепой всей нашей страны. И вот захват Кремля у нас происходит отнюдь не 4 ноября или 1 ноября, он происходит позже. У нас 11 ноября по новому стилю, 1 ноября по старому — войска входят в Кремль, только так, никак по-другому. Ведь мы же не празднуем, например, День Победы 30 апреля, когда замкнулось кольцо блокады вокруг Берлина. Ну а почему бы нет?

Д.Ю. А могли бы, да.

Клим Жуков. Не, ну мы там тоже победили, между прочим, какие-то бои выиграли, перехватили реку Хафель, там соединились наши войска. И даже мы не празднуем День Победы 2 мая, когда капитуляцию подписали у рейхстага.

Д.Ю. И 8-го не празднуем.

Клим Жуков. И 8-го не празднуем, а празднуем мы тогда, когда второй раз подписанная декларация о капитуляции Германии вступила в силу — вот это то, что понятно, почему мы празднуем. Вот конкретно понятно. Второе: это очень прискорбно, но ни сам факт сбора Второго ополчения, впрочем, как и Первого ополчения, ни даже мега-победа под Москвой вообще, которую тоже, кстати, можно было бы праздновать, как день воинской славы, как минимум, вот опять же это 24 августа — 3 сентября получается, никакого отношения к ноябрю не имеющее. Так вот, ни даже победа над Ходкевичем вообще не означала не только какого-то межэтнического единения страны, но даже и собственно великорусского единения, потому что никто в это время ни с кем ещё не объединился и не помирился, потому что если говорить о межэтническом единении, то ни Казань, ни Астрахань, и вообще всё нижнее Поволжье не оказало поддержки Второму ополчению, потому что у Пожарского в войске было не более 20 служилых мурз татарских, все остальные сидели на Волге и внимательно смотрели, чья возьмёт. Не мешали, безусловно — это, конечно, большое спасибо, но… Вот татары, мордва, черемисы — их много, они могли оказать серьёзную поддержку, а они этой серьёзной поддержки, повторюсь — приличные люди были, но серьёзной поддержки они на государственном уровне не оказали. Опять же. трудно их в этом винить, никто же и не собирается их в этом винить — просто факт такой есть, который нужно понимать. Например, служилое сословие Новгорода, который был захвачен шведами в это время, оно не очень-то побежало в войска Второго ополчения, массово, прямо скажем, хотя имело все шансы, потому что это же почти Средневековье, границы не контролируются. То, что в Новгороде сидит оккупационный корпус, это значит, что ты спокойно можешь уйти. Вот из-под Смоленска захваченного служилое сословие побежало массово от поляков, а новгородцы почему-то от шведов не очень побежали, хотя вроде наши люди.

Д.Ю. Православные — это важно.

Клим Жуков. Все православные поголовно! Т.е. у нас ничего не произошло фактически, в этот момент в смысле единения, праздновать-то что — национальное единство? А где оно, это национальное единство? Заруцкий Иван, который вышел из Первого ополчения — так с ним воевать пришлось после 1613 года, потому что он поднял восстание незамедлительно, когда ушёл, и уже после Собора, он не признал Собор, он не признал Михаила царём, пришлось воевать, гонять его до 1614 года, лупить, а казаки, прошу прощения, восставали до 1618 года непрерывно. Ну и внешняя составляющая Смуты, которая подтянула за собой 2 войны: русско-шведскую и русско-польскую — она тоже не закончилась в данном случае, потому что 1617 год — Столбовской мир со Швецией, после которого мы потеряли на 100 лет выход к Балтийскому морю, и Петру Первому пришлось его снова забирать, и 1618 год — Деулинское перемирие с поляками, по которому мы потеряли Смоленск, и потом пришлось его забирать Алексею Михайловичу уже в ходе очередной русско-польской войны. Вот тогда примерно, в 1618 году у нас только кончилась Смута. Что мы празднуем 4 ноября 1612 года, я вообще не очень понимаю, откровенно говоря. Это, во-первых, а) день, когда ничего не случилось, б) повод такой, когда ещё на самом деле никакого повод-то не было. Т.е. нету знакового момента, что праздновать — нечего праздновать-то, ё-моё! И вот самое-то главное во всём этом, что мы в итоге имеем неверно вычисленный церковный праздник в светском государстве, и у нас Государственная Дума в 2004 году попыталась крайне неумело, вымученно, как ты правильно сказал, заретушировать День Великой Октябрьской социалистической революции, устроив даже из, в общем, неблаговидного такого поступка, как ретушь исторической даты, просто какой-то анекдот и цирк. До сих пор никто не знает, что мы празднуем.

Д.Ю. А чего, они никаких экспертов к этому делу не подтягивают? Оно ж на ровном месте…

Клим Жуков. Я вообще не знаю, повторюсь, это какой-то позор, это просто какой-то позор.

Д.Ю. Если хоть что-то понимаешь, как же так-то?

Клим Жуков. Ну вот как — я в 2005 году был ещё совсем молодой человек, однако, когда это продекларировали, у меня аж глаз задёргался, потому что ну это же совершенно очевидно: Казанская икона Божьей Матери в современном православном календаре, и ничего больше. Классно, чтобы не 7-ое, а тут РПЦ с такой ценной инициативой выступило — почему бы не поддержать?

Д.Ю. Мы со всем уважением к предкам, к вере предков, к православной Церкви — ничего против никто не имеет.

Клим Жуков. Ни в коем случае!

Д.Ю. Но как-то странно.

Клим Жуков. У нас же светское государство, мы же не Саудовская Аравия, не Арабские Эмираты, у нас не теократия.

Д.Ю. Возможно, мы к этому стремимся?

Клим Жуков. Ну, возможно. У меня просто теперь вопрос: чего детям-то врать? Учителям в школе детям придётся врать, и приходится.

Д.Ю. А мне вот ещё интересно: а вот наши братья-мусульмане, чего они про это должны думать? Где они там с кем объединялись, национально особенно? Не только религиозно, но и национально где они там с кем объединялись? Это, видимо, всех собрали и сказали: пацаны, надо большевиков отодвинуть как-то…

Клим Жуков. Они хуже.

Д.Ю. Да. Они плохие.

Клим Жуков. Против кого дружить будем?

Д.Ю. Да-да-да, ну как-то странно. А между прочим, Великая Октябрьская социалистическая революция, если вот взять и отринуть всё вообще, это не наш праздник — это праздник всего человечества, ибо совершённый социальный прорыв имеет такие масштабы и такие последствия, что, на мой взгляд, никакое другое событие 20 века с этим сравниться не может. Произошло оно у нас, и совершили его наши предки.

Клим Жуков. Хочется сказать «мы», но теперь что-то не поворачивается язык.

Д.Ю. Да, но давайте мы про это забудем, да?

Клим Жуков. Хороший ход. Да, так вот, детям придётся врать в школе, и уже приходится врать 10 лет, потому что ребёнок спрашивает: а чего у нас выходной-то, в честь чего? А чего учителю-то говорить?

Д.Ю. Учителя, теперь вы знаете, что говорить — говорить надо вот это.

Клим Жуков. Что враньё — это самый зыбкий фундамент, на котором можно строить хоть что-либо, это всегда аукается в истории, когда построено хотя бы на умолчании, а уж если на вранье на прямом, то это заканчивается только плохими какими-то последствиями. Ничего хорошего из вранья в истории создать не получилось. Ну а у нас так получается, что мы теперь то дату неудобную заретушируем, то Мавзолей фанеркой прикроем, и получается у нас не история, а штрих-пунктирная линия: тут вижу, тут не вижу.

Д.Ю. Здесь играть, здесь не играть, тут я рыбу заворачивал.

Клим Жуков. А вот французы, например, 14 июля до сих пор празднуют — День взятия Бастилии, и «Марсельеза» у них национальный гимн, и никого это не колышет, потому что это их история.

Д.Ю. Где призывают всех зарезать, да?

Клим Жуков. Да. «Отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног» и «К оружию, граждане».

Д.Ю. И у них Великая Французская революция.

Клим Жуков. До сих пор называется Великая Французская революция — национальный праздник, между прочим, День взятия Бастилии.

Д.Ю. А мы свою должны забыть, соответственно.

Клим Жуков. Да, ну потому что это же самое главное: Великая Французская революция — это буржуазная революция, а у нас теперь везде капитализм, т.е. буржуазия процветает. Т.е. это правильный праздник, а у нас революция была социалистическая, т.е. враждебная буржуазии и неправильная, поэтому её праздновать нельзя, и нужно праздновать вместо этого День Казанской иконы Божьей Матери и больше молиться.

Д.Ю. Тут с вами невозможно спорить. Вот на этой оптимистической ноте мы сегодня и закончим. Повторюсь: всем родителям и всем учителям — распечатайте то, что сказано, дайте детям почитать. Я не сомневаюсь, что им будет страшно интересно узнать, что же они такое празднуют, в том числе и нашим православным братьям. Разберитесь уже, что к чему, разберитесь, что нам надо, а что не надо, как календари считают, например, посмотрите, я считаю, это полезно. А на сегодня всё. До новых встреч.