Неаполь – родина великого таланта «ТОТО» Antonio Clemente. ВИДЕО

Автор: andrey_g

Сайт:  http://prosto-o-kino.livejournal.com

15 февраля 1898 года родился Тото

Тото родился в Сантите — бедном квартале Неаполя. Его матерью была Анна Клементе, отцом — маркиз Джузеппе де Куртиз, признавший отцовство только в 1928 году. После смерти отца в 1933 году Тото усыновил маркиз Франческо Гальярди Фокас. В 1946 году неапольский суд восстановил полное имя Тото: 

Его Королевское Высочество Антонио Флавио Гриффо Фокас Непомучено Дукас Комнено Порфирогенито Гальярди де Куртиз Византийский, Герцог Палатинский, Рыцарь Священной Римской империи, Наместник Равеннский, Граф Македонский и Иллирийский, Князь Константинопольский, Киликийский, Фессалийский, Понтийский, Молдавский, Дарданийский, Пелопоннеский, Герцог Кипрский и Эпирский, Герцог и Граф Дривастский и Дураззский.

Свет юпитеров меркнет. Человек в мятой шляпе снимает дешевый шарф, развинченной походкой идет за кулисы и усаживается в темном углу, заваленном декорациями. 

Вытирает испарину, привычным движением надевает черные очки. Вид усталый, почти больной. Это – Тото, великий итальянский комик. Одна сцена отснята, он готовится к следующей. Появляется слуга с подносом: «Граф, ваш кофе». Тото, он же Антонио де Куртис Гальярди Гриффо Фокас, герцог Комненский, последний наследник престола Византийской империи, не спеша пьет кофе.

Смех. Мастер смеха. Это верно, они все смеются, когда он появляется. Сам он свои фильмы не смотрит. Не видит.

Отчего людям так нравится смотреть на чужие неудачи, невзгоды? Больше всего смеются, когда Тото участвует в похоронной процессии, либо в качестве плакальщика, либо как покойник. Помните, «Неаполь – город миллионеров»? Друг просит выручить. 

Полицейские идут с обыском. Кофе, который любит Неаполь, контрабандный кофе, – под кроватью. Нужно изобразить покойника и лечь на эту кровать. За небольшую сумму То-то готов выручить бедствующего друга. Покойник лежит чинно. Полицейский не верит в инсценировку. Началась бомбежка, а он остается. Неаполь американцы бомбили не на шутку. Бомбы падают в двух шагах. На лбу «покойного» появляется испарина. Полицейский заботливо вытирает ее платком. «Покойник» приоткрывает глаза и выражает ими свою признательность. И снова закрывает. Полицейский уходит. Он тоже человек.

Понимают ли зрители в кинозале, что они смеются над собой? Что ж, пусть смеются, только пусть этот смех будет добрым. Не в той ли древней Византийской империи, вобравшей в себя мудрость Востока, родилась присказка: «Чрезмерный смех убивает сердце».

Продюсеру не так важно, как смеются, важно, что смеются. Тото смешит. Это – главное. Его приглашают, а дальше дело его. Пусть исторгает из человеческих недр этот неудержимый смех, который дает кассам неплохие сборы. До переживаний комика продюсеру нет дела. 

В каком-то журнале читатель просил объяснить: отчего большие комики так мрачны в жизни? Он мрачен? Нет, скорее это отдых. Отдых от яркого света, от нервного напряжения, когда в секунды, в метры пленки вливается, как игристое вино, тот особый, ни у кого больше не встречающийся напиток под именем «Юмор Тото». Отдых от своей популярности.

Наверное, нигде так отчетливо не видно особое лицо Тото, как в фильме «Закон есть закон», где он выступает бок о бок с другим мастером кино – Фернанделем. Два типа смеха сталкиваются здесь. Грубоватый, в духе Рабле, – Фернанделя. Удачливый Фернандель, таможенник, издевается над мелким контрабандистом Тото. Ему припоминается его итальянское, инородное происхождение. Тото берет реванш постепенно, исподволь. Он сбивает с добродушного, но самоуверенного Фернанделя спесь. Исходя из его же предпосылки о том, что «закон есть закон», доказывает, что Фернандель родился «на итальянской территории», в той комнате пограничного дома, где «кончалась» Франция и начиналась ее заальпийская соседка. А стало быть, Фернандель не имеет права служить французским пограничником. И когда реванш взят, а Фернандель доведен до исступления глупостью и бесчеловечностью закона, первым спешит ему на выручку Тото.

(function(w, d, n, s, t) {
w[n] = w[n] || [];
w[n].push(function() {
Ya.Context.AdvManager.render({
blockId: “R-A-83666-4”,
renderTo: “yandex_rtb_R-A-83666-4”,
async: true
});
});
t = d.getElementsByTagName(“script”)[0];
s = d.createElement(“script”);
s.type = “text/javascript”;
s.src = “//an.yandex.ru/system/context.js”;
s.async = true;
t.parentNode.insertBefore(s, t);
})(this, this.document, “yandexContextAsyncCallbacks”);

Тото как бы прячет здесь привычную маску комика, отказывается от эффектных трюков. Мягко, без нажима он показывает, что главное для него в комизме – не терять человечности. Этот же принцип примата человечности над силой бесчеловечных обстоятельств демонстрирует и Фернандель.

Последнее свидание с Тото состоялось на Московском кинофестивале. «Чудо Святого Януария», привезенное итальянскими кинематографистами, показало именно этого, последнего Тото, почти отказавшегося от внешней маски, скорее печального, чем веселого, и в то же время не менее близкого и понятного нам. Самого Тото уже не было в живых.

Тото нередко издевался, шутил со смертью. И в этой извечной схватке со смертью он победил. «Ливелла» всех сравнивает. Ей подвластны гении и тупицы, злые и добрые. Но лишь в физическом смысле. Тото остался с живыми. Остались его проникновенная ирония, его мир людей униженных, но достойных, осталась человеческая комедия, вмещенная им в киноленты за многие десятилетия работы в кино.       Смотреть Видео по теме >>>

По материалам: http://chtoby-pomnili.com

 
Источник
Автор: maxkor